Упоминая «всякие штучки», девушка изобразила неопределенный жест в воздухе. Сейчас все ей казалось складным и укладывалось в понятный образ лесовика-отшельника: и удивительно целебные снадобья, и необычные знания, и странные разговоры про Великий Лес.
— Вот бы все эти штучки нашим врачам, чтобы раненных на фронте спасать… Ой, — вскрикнула Зоя, вспомнив, что нужно как можно чаще раненного летчика поить отваром. — Совсем заболталась.
На четвереньках подползла к лейтенанту, прихватив небольшой туесок. Тот еще спал, а будить его не очень хотелось. Когда спал, почти не стонал.
— Хм… А как там интересно… — не удержавшись, Зоя оттянула вверх штанину. Ей ведь до сих пор не верилось, что гангрену можно было вылечить какими-то там травками и корешками. Это же старые суеверия, сказочки, в которых Баба-Яга варила в казане волшебное снадобье. Только наука может помочь человеку. Только с гангреной даже советская наука не может справиться. — Ой, мамочки!
Ее брови медленно поползли вверх. Открывшееся ее глазам зрелище было поистине невероятным.
— Как же это так? Я же собственными глазами видела, что там все черным-черно было, — она еще выше подтянула брючину. Пальцами снова и снова касалась чистой розовой кожи. Гладила, не веря своим глазам. — Гангрену же невозможно вылечить… Мама еще про это говорила.
И когда она вновь коснулась ноги летчика, тот тяжело вздохнул. С губ сорвался протяжный стон.
— Эй… Ты… Как тебя зовут?
— Зоя, — девушка уже наклонилась к нему с отваром. — Зоя меня зовут, товарищ лейтенант. Вы не говорите, молчите. Вам сейчас отдыхать нужно. Вот, отварчику лучше выпейте. Он мигом вас на ноги поставит.
— Зоя, говоришь… Хорошо. Скажи мне, Зоя, что там с ногами? Гангрена, да? Говори, не молчи. Я же знаю, что гангрена. Еще в лесу их не совсем чувствовал. Колю ножом, а боли совсем нет. Гангрена. Теперь точно оттяпают, клистерные душонки! Им ведь только отрезать… А мне нельзя без ног. Слышишь? Никак нельзя. Я пилот, я небом живу, — в голосе пилота звучало такое отчаяние, что плакать хотелось. Вообще, страшно было видеть, как взрослый мужчина, командир, рыдал, как ребенок. — Я же сам… Понимаешь, сам хочу этих тварей бить… А кому я без ног нужен?
Дослушав, Зоя вцепилась в его руку.
— Что вы такое говорите, товарищ лейтенант? Как без ног? Нет у вас никакой гангрены! Нет! Смотрите, смотрите! — не скрывала она радости, задирая штанину еще выше. — Видите! Кожа чистая, без единого намека на черноту! Вы ходить, летать будете! Обязательно! Вы еще врежете немцам по первое число!
Маресьев тяжело согнулся и долго смотрел на ноги. Наконец, дрожащими руками коснулся кожи.
— Чувствую, я чувствую их. Невероятно… Я снова буду летать, — его голос уже не дрожал, звучал твердо, уверенно. — Обязательно буду летать. Я сам… Сам эту тварь разбомблю. Зоя! — вдруг повернулся к ней. — Зоя, милая, мне срочно к нашим нужно! Мне секретные данные передать нужно!
— Про Гитлера? — не сдержалась девушка, вспоминая, что то и дело повторял летчик в беспамятстве.
— Слышала, выходит, — помрачнел пилот. Опустил голову, но тут же ее вскинул. — Тогда понимаешь, как это сейчас важно. Это координаты его временной ставки, которая очень хорошо замаскирована. Мы ее почти неделю искали… Нужно, Зоечка, нужно идти. Я себе костыль вырежу, ползти буду. Мы же эту сволочь прямо в его логове разбомбить сможем. Помоги, прошу тебя.
Зоя молчала, не зная что и ответить. С одной стороны, всей душой хотела помочь. На себе была готова его тащить по сугробам, лишь бы командование скорее узнала про ставку Гитлера. Только полный дурак мог не понимать, как это было важно для них всех, для всего Советского Союза. С другой стороны, также ясно ей было и то, что вдвоем им через линию фронта не перейти. А вот втроем…
— Нужно Гвэна попросить, товарищ лейтенант. Если кто и сможет помочь, то только он.
— Это в чем я могу помочь, Зоя? — ткань на входе шевельнулась, пропуская внутрь того, о ком только что говорили.
Глава 6
-//-//-
— Гвэн, ты ведь поможешь нам вернуться?
С одной стороны на друида умоляюще смотрела Зоя, с другой стороныего буравил взглядом спасенный им воин.
— Опасно, ты можешь пострадать, — буркнул парень, и, откинув полог, выбрался на улицу.
Вот и думай, что и как делать. Сторону-то в этой войне он выбрал, но бросаться в ее пекло по первому слову не собирался. Он — друид, а не простой воин, что бросается в бой с мечом или копьем. Его стезя совсем другая — хранить ее жизнь.