Павел Анатольевич кивнул, виновато разведя руками. Мол, устал очень сильно, задумался.
Быстро забрался по лестнице и уже через минуту оказался перед той самой дверью. Секретарь, сидевший рядом, разрешающе махнул рукой.
Переступив порог, Судоплатов сразу же заметил две пухлые папки на столе. Третья парка была раскрыта, рядом лежали несколько бумаг с многочисленными красными пометками. Чувствовалось, с документами плотно и основательно работают.
— Вы хорошо поработали, Павел Анатольевич. Вижу, ничего не упустили, — Сталин сидел на противоположном конце стола, зарывшись в бумаги. Рядом с правой рукой лежала давно потухший трубка и остро отточенные красный карандаш. — Присаживайтесь ближе. Нужно решить один важный вопрос.
Судоплатов с прямой спиной опустился на стул и приготовился слушать.
— Насколько я понял, вы настаиваете на проведении специальной операции, — хозяин кабинета внимательно посмотрел на него. — Пишете, что для глубинного рейда в тыл врага необходимо привлечь целый десантно-штурмовой батальон. Указали на 232 — ой, гвардейский Московский. Однако, Павел Анатольевич, губа не дура. Насколько я помню, в 232-ом большая часть спортсмены-разрядники с большим военным опытом. Ещё просите помощь от партизанских соединений в тылу аж двух фронтов. Наконец, ваш отряд нужно сопровождать двумя эскадрильями бомбардировочной и штурмовой авиации.
Сталин поднялся со своего места и медленно направился в сторону Судоплатова. Тот тоже начал было вставать, но был остановлен хозяином кабинета.
— Прося такое, вы ведь понимаете, что у нас полным ходом идет контрнаступление, — Сталин остановился у зашторенного окна и многозначительно покачал головой. — Сейчас, когда враг шаг за шагом отступает от нашей столицы, на счету каждая часть, каждый танк и самолёт. Что вы на это скажете?
Нельзя сказать, что Судоплатов не ждал такого вопроса. Ждал и ему было что ответить. Собранные им материалы могли удивить кого угодно.
— Я профессиональный диверсант, Иосиф Виссарионович, и привык обращать внимание на любые, даже самые незначительные, детали. И сейчас все собраные моей командой факты говорят лишь об одном — мы должны, как можно скорее найти этого человека и доставить его в Москву.
Фигура у окна оставалась неподвижной. Сталин, словно и не слышал его. Значит, нужно было заходить с козырей, иначе все его поиски могли оказаться напрасными.
— Гвен Найдёнов, словно никогда не существовало. Совершенно отсутствуют данные о нём: о годе и месте рождения, о родных и знакомых. Однако совершенно точно установлено, что он обладает особыми способностями и их характер просто невероятен. Первое, Найдёнов способен воздействовать на животных и птиц способом, который так и не удалось установить. Они выполняют, как простые, так и сложные приказы. Могут карандаш принести, а могут и им рисовать настоящие картины.
Хозяин кабинета как-то неопределённо хмыкнул на это.
— Второе, он целитель и умеет делать лекарства удивительного свойства. Список заболеваний, которые поддаются его лечению, огромен. Более того отмечен факт и самоисцеления. Поступив впосле боя в медсанбат полностью обгоревшим, он уже на вторые сутки оказался абсолютно здоров.
Каменное в оспинах лицо хозяина кабинета неуловимые дрогнуло. История про самоисцеление, похоже, его задела.
— Хм, какое-то шаманство или психологические фокусы? — задумчиво проговорил Сталин. — Я уже имел встречу с товарищем Месингом, который тоже умел многое. Не мистификация ли это все?
— Нет, товарищ Сталин. Однозначно нет. Все изложенное мною — достоверные факты, многократно проверенные, — твердо ответил Судоплатов. — И отмечу еще одно обстоятельство. Судя по всему, сила воздействия Найденнова с каждым разом возрастает в несколько раз…
Разведчик вновь указал на факты, выстроив их в хронологической последовательности. Получилось очень наглядно.
— Хорошо, Павел Анатольевич. Готовь операцию, — наконец, решился Верховный. — Я дам указание по тем частям и соединениям, которые ты запрашиваешь. И надеюсь, ты прав. В противном случае…
Один из медсанбатов
Зоя медленно опустилась на снарядный ящик и со вздохом облегчения вытянула ноги. Сама откинулась на стену и закрыла глаза. Пока не пришел очередной грузовик с ранеными можно было попробовать подремать. Когда раздаться клаксон, придется снова подниматься.
Последние дни особенно тяжело ей дались. Она, как и десятки других медсестер и врачей, сутками на ногах оставалась на ногах, ухаживая за раненными бойцами. Линия фронта стремительно перемещалась на запад, и раненных становилось все больше и больше. Не хватало ни времени, чтобы передохнуть, ни перевязочных материалов и лекарств для бойцов.