— Подтянись, мои хорошие, еще подтянись немного. Еще чуток идти остался. Там и отдохнем, и поедим горячее, — негромко подбадривал Гвен недавних военнопленных, державшихся из последних сил после нечеловечески тяжелого марш-броска. — Браток, ты чего? Нельзя сидеть, а уж тем более лежать. Давай, соберись.
Рухнувший прямо на снег, боец, похоже, даже не понимал его. С черепа, обтянутого кожей, на Гвена смотрели лихорадочно блестевшие глаза. Еле-еле шевелились губы, пытавшиеся что-то произнести.
— Что? Еще снадобья дать? — на вопросы парня лежавший в снегу кивнул. — Хорошо, хорошо. Только в последний раз, иначе не выдержишь.
Покопавшись в наплечной сумке, друид набрал щепоточку толченного зелья, приготовленного еще в лагере. Очень сильное, но в тоже время и опасное зелье, в его мире называвшееся последним шансом. Его обычно принимали воины, оказавшиеся в окружении врагов и решившие уйти со славой, захватив как можно больше врагов. Снадобье на небольшой срок давало неимоверный прилив сил и какое-то время позволяло ощущать себя едва ли не мифическим героем, обладавшим просто невероятными силами. После приема снадобья воины могли бросать во врагов целые каменные глыбы размером с телегу, с легкостью карабкались по крепостным стенам на десятки локтей, перепрыгивали при абордаже с корабля на корабль, словно умели летать. Конечно, потом наступала расплата: человеческому тело впадало в долгое оцепенение в связи с жутким упадом сил. И если не помочь в этот момент, то человек умирал. Тело, словно съедало само себя.
— Держи, браток. Сразу же запей водой… Потерпи еще немного. Дойдем до места и станем лагерем.
Гвен с тяжелым чувством смотрел на истощенного мужчину, который еще держался только лишь за счет чудовищной силы воли. Новая порция снадобья его могла окончательно похоронить. Похоже, эти мысли настолько явно отразились на его лице, что тот все понял.
— Кхе-кхе… Не жалей меня… — хриплым, скрипящим голосом заговорил бывший пленный, щеря черные, искусанные, губы. — Я же моряк с «Ташкента», а нас… не так просто убить. Не зря проклятая немчура нас черной смертью называет… Еще покоптим небо… У-у-ух!
Снадобье начало действовать.
Его вдруг скрутило жесточайшей судорогой в дугу. Тело, словно ватное, вывернулось каким-то немыслимым образом. Когда же отпустило, моряк резко вскочил. Выпрямился, раздвинул плечи, поднял голову, словно на параде и не было за плечами страшных километров пути. С какой-то безшабашной веселостью подхватил свой поклажу — необъятных размеров мешок и пошел вслед за остальными. Причем пер по сугробам так, как не каждый трактор тянет.
Проводив его взглядом, друид и сам принял немного своего снадобья. Слишком тяжелый выдался день, потребовавший от него большие силы. Он тоже держался на одной лишь воле. И небольшой помощи ему не помешает.
— Главное до этой самой Макаровки добраться, а там уже можно и дух перевести…
Об этой затерянной в чаще деревушке в три двора им рассказал один из заключенных, бывший как раз из этих самых мест. По его словам, там, вообще, глухое место, куда летом вела одна узкая дорога. Зимой же там так заметало, что ни конному, ни пешему не пройти. Самое то было для них. Поэтому туда они и направлялись.
— … ть! Есть, товарищи! — вдруг до Гвена донесся чей-то радостный возглас. — Немного осталось! Здесь пошли знакомые места…
Парень сразу же встрепенулся. Похоже, почти дошли. Значит, последний рывок остался.
Только на вторые сутки бывшим сидельцам удалось более или менее прийти в себя. После диких нагрузок, оказавшись в тепле деревенских изб и напившиеся теплого бульона, люди просто падали замертво и засыпали непробудным сном.
— …Нас ровно сто сорок шесть человек, — высокий худой мужчина с абсолютно лысой головой щурился, вчитываясь в список. Майор Воронов, в недавнем прошлом начальник штаба 317 стрелкового полка, взял на себя обязанность по учету личного состава. — Большая часть бывшие бойцы красной армии, попали в плен в бою: пехотинцы, артиллеристы, есть танкисты и даже трое летчиков. Из командного состава присутствуют один майор, один капитан и четверо старших лейтенантов. Последние, собственно, присутствуют здесь.
Он обвел глазами крохотную комнатушку, в которой с трудом разместились командиры и Гвен.