В шее так стрельнуло, что даже глаза зажмурил. От дикой боли едва сознание не потерял.
— Вот так, значит…
Получается, не дотянуться ему до яда.
— Сук…
И тут за спиной раздался хруст снега, и сильный удар бросил его на землю. Тут же кто-то сильный начал вязать ему руки за спиной. Умело, со знанием дела. Опытный сучара, ничего не скажешь. Такой всю душу вымотает, просто так сдохнуть не даст.
— Молчать, Иван! — Судоплатова с такой силой развернули, что у него зубы клацнули и во рту кровь появилась. Перед ним появился довольный немец в маскхалате с автоматом на перевес. Спец из егерей, похоже. Немцы из полевых частей совсем по-другому выглядят. — Зубы жмут? Вот в Вильно вернемся, тобой займутся. Тогда и посмеешься. А хочешь, прямо здесь тебя на ремни порежу? Вы моего отца в Латвии к стенке поставили, а я тебя выпотрошу. Справедливо ведь?
Судоплатов с чувством харкнул в сторону латыша-перевертыша, за что тут же получил в зубы. Хороший получился удар, резкий. Видно, что хорошо поставленный. Рот у десантника сразу же наполнился кровью.
— Ну?
Егерь с вызовом наклонился вперед, кончиком ножа щекоча щеку десантника.
— Скажи еще что-нибудь, жидовская морда. Дай мне повод.
Клинок еще сильнее вдавился в кожу, выдавливая из нее пару капель крови.
Опустив глаза, Судоплатов затих. Дальше злить немца было просто глупо. Нужно было затаиться, чтобы выждать момент. Он уже понял, что впереди плен и до яда ему не добраться. Значит, оставалось только ждать нужного часа.
К сожалению, наступать этот час совсем не спешил.
Скрипя зубами и едва сдерживаясь, Судоплатов смотрел, как добивали последних бойцов его группы. Больше часа в лесу развались долгие автоматные и хлесткие винтовочные выстрелы. Советские десантники умирали, но не сдавались.
— Прости меня, братцы, — тихо прошептал он, закрывая глаза и давя в себе яростный вопль. Жутко было слышать предсмертные крики тех, кого ты отбирал лично и кого знал много лет подряд. — Простите…
Дальше стало еще тяжелее.
Брошенный в кузов промерзшего грузовика, Судоплатов с горечью вслушивался в россказни немецких егерей о том, как они расстреливали его парней прямо в воздухе. И даже если немцы преувеличивали, то все равно получалось, что десант разгромлен, а операция закончилась, так и не начавшись. Вот вам и итог толком неподготовленной и в спешке начатой операции. А ведь он предупреждал…
— Эй, Иван, слышишь нас? — недавний егерь-латыш пнул его ногой, вызвав этим взрыв хохота у своих товарищей. — Мои камрады говорят, что целую кучу твоих солдат настреляли. Плохо вас готовят. Совсем не жалеют. Слышишь? Всех подряд кидаете. Не удивлюсь, если скоро и своих баб погоните. Шлите, мы их встретим!
Латыш перевел это своим товарищам, и те вновь взорвались громоподобным хохотом. Весело, когда ты сильный и здоровый, а твой враг лежит рядом, связанный и униженный. Совсем не страшно, весело.
— Кстати, на свой ворот не смотри. Нет там уже яда, — ухмыльнулся егерь, наклонившись к самому лицу Судоплатова. — Я вас, большевистских тварей, хорошо знаю: чуть запахло жаренным, сразу же за яд хватаетесь. Ты у меня просто так не сдохнешь, — голос у латыша едва не сочился от ненависти. Такой точно ни перед чем не остановится, чтобы его враг страдал как можно сильнее и дольше. — По капле кровь буду пускать.
Пнув напоследок и попав точно в живот, латыш на время оставил его в покое. Откинулся к брезентовому тенту грузовика и начал о чем-то переговариваться с товарищами.
Судоплатов же лихорадочно соображал, как ему выбраться из всего этого. Выжить он уже и не надеялся. Ясно было, как Божий день, что его крепко прихватили. Егеря парни серьезные и хорошо подготовленные, специально натасканные на особые операции в лесах и горах. Такие ошибок не допускают или почти не допускают.
Подергал руками за спиной. Связаны на совесть, никак не расшатать, не растянуть. В голенище правого сапога был спрятан нож, но при всех до него не дотянуться. А в городе его скорее всего найдут и отберут. Что же делать?
Он исподлобья оглядел кузов грузовика, в котором были он и семеро егерей. Единственный выход — попробовать броситься на них, чтобы спровоцировать. Повезет, и они забьют его насмерть. Особенно, если удачно шею под удар подставить. Судоплатов видел уже такое, когда работал в Губ ЧК ликвидатором. Его учителя оттуда — убийцы со стажем — обстоятельно показывали, как можно лишить себя жизни, когда прижмет. А на его недоверчивые ухмылки лишь грустно улыбались. Вот, выходит, и ему довелось все распробовать на своей шкуре.