Оперативная сводка СовИнформБюро от 12 мая 1942 г.
«… С пролетарской яростью сражаются с врагом бойцы партизанского отряда „Имени маршала Советского Союза С. М. Буденнова“. Только за неделю боев партизанами уничтожено и повреждено 5 немецких танков, 14 автомашин с войсками и грузами, 3 автоцистерны с горючим, 31 повозка с боеприпасами и войсками, 19 орудий, 9 зенитно-пулеметных точек, 16 минометов, взорвано 6 складов с боеприпасами, разрушено 4 железнодорожных моста, рассеяно и частично уничтожено до двух полков пехоты противника. За грамотное руководство подразделением и личную храбрость в бою командир партизанского отряда „Имени маршала Советского Союза С. М. Буденова“ награждается высоким званием героя Советского Союза…».
Газета Вашингтон пост за 24 мая 1942 г.
Специальный репортаж репортера Майкла Рида с Красной площади столицы Советского Союза.
'… Никогда еще в новейшей истории не случалось такого. В самый разгар кровопролитнейших сражений воюющая сторона по улицам своей столицы проводит шествие плененных солдат и офицеров противника. Ровно в десять часов утра огромная колонна пленных из более чем сорока тысяч человек начала свое движение, растянувшись почти на десять километров. Хвост колоны еще находился в начале своего движения, а голова уже маршировала по Красной площади.
Это было поразительное зрелище, от которого захватывал дух и по всему телу бежали мурашки. Огромная площадь, залитая ярким майским солнцем, была заполненная многотысячной толпой людей. Застывшие в молчании, с стиснутыми кулаками и сжатыми губами, они внимательно следили за шагающими мимо них немцами. Не было слышно ни проклятий, ни ругательств, ни гневных выкриков. Звучал лишь мерный, словно отсчитывающий последний срок, топот сапог, отчего становилось еще более жутко.
Я стоял в самой близи от святыни Советского государства — мавзолея с первым руководителем страны В. И. Лениным — и прекрасно видел растерянные лица немцев. Простые рядовые стрелки и гренадеры, унтер офицеры и штабные офицеры, полковники и генералы, явно не понимали, как это все произошло. Они не верили, что оказались на Красной площади в качестве пленных, а не победителей. Ведь, еще месяц назад их моторизованные части стояли в каких-то тридцати — сорока километрах от этого места. Через свои бинокли они видели купола московских церквей и уже решали, в каких исторических зданиях будут зимовать.
Однако самое главное произошло в самом конце, когда поток пленных иссяк и на площади не осталось ни одного немецкого солдата. В этот самый послышалось тарахтение двигатели, и из-за храма Василия Блаженного показался самый обычный грузовик. Признаться, я с большим интересом следил за ним, гадая, что там могло оказаться. И первое, что мне приходило на ум, были, взятые у противника, трофеи или какие-то ценности. Когда же автомобиль приблизился, то я сразу же осознал свою ошибку.
На открытом всем взорам кузове располагалась высокая железная клетка с сидевшим там человеком, одетым в китель генерала войск СС. Это был, как доносилось из громкоговорителя, руководитель оккупационной администрации Генерального округа Белоруссия, Вильгельм Пауль Кубе, лично ответственный за гибель примерно сорока тысяч советских граждан. Именно он отдавал приказы закапывать живыми еврейских детей, сжигать в печах крематориев их родителей. Одетый в грязный мятый мундир с железным крестом у ворота, Вильгельм Кубе совсем не походил на того грозного и всемогущего гауляйтера оккупационной администрации, который заставлял дрожать только от одного своего взгляда. В его глазах плескался страх, тряслись губы. Вся скрюченная поза говорила о его шоке от всего происходящего.
Идея провести на самой главной площади страны шествие пленных и одного из высших партийных и военных чинов Германского Рейха представляется гениальной идей советского руководства, имеющей огромное идеологическое и пропагандистское значение. Нет никаких сомнений, что уже сегодня большинство самых известных мировых газет выйдет с сообщениями об этом, а фотография затравленного и опустившегося гауляйтера Кубе обойдет весь земной шар. И можно только представлять, какую злость все это вызовет у Гитлера и его приспешников…'.
Ранее утро. Несмотря на середину мая, мороз еще кусался. Партизаны, стоявшие на поляне в две шеренги, кутались в шинели и фуфайки, терли покрасневшие уши. То и дело поглядывали в сторону командирской землянки, откуда должны были выйти посланцы из самой Москвы и сообщить нечто важное.
О причине приезда таких высокопоставленных гостей ходили лишь слухи. Никто ничего толком не говорил. Правда, кое-что говорил, что из Москвы прилетел по душу их учителя. Мол, ему «дело шьют» за антисоветскую пропаганду и распространение религиозных взглядов. В это, естественно, никто не поверили, но осадочек остался у многих.