За окнами Майбаха промелькнуло очередная белорусская деревня под названием Сеньковщина, что в свою очередь означало, что 29-я моторизованная дивизия отошла на двадцать километров от Слонима. В этот момент впереди неожиданно грянул орудийный залп, затем второй… Генерал-майор Вальтер фон Больтерштерн попросил водителя остановить автомобиль, открыл свою дверцу и вышел наружу. Адъютант тут же подал генералу бинокль. Несколько минут в бинокль он наблюдал за тем, как вражеская артбатарея вела удачный обстрел головы колонны его дивизии. Вражеские артиллеристы нанесли сильнейший удар по тому же батальону, который только что понес серьезные потери в танках, когда дивизия покидала Слоним. И вот сейчас в голове колонны горели еще четыре танка этого же батальона!
Командир батальона, чтобы не оставаться в роли агнца на закланье, приказал оставшимся танкам атаковать вражеских артиллеристов, которые свои огневые позиции устроили на самой опушке леса. Они осторожно спустились с дорожной насыпи и, разойдясь веером, пошли в атаку на позиции батареи. Честно говоря, генерал-майор фон Больтерштерн легко догадался о том, чем же закончиться эта танковая атака. По крайней мере, он сам бы так, лет тридцать назад, поступил, когда был совсем молодым капитаном в армии немецкого Кайзера. Поставил бы минное поле перед своими артиллеристскими позициями!
В принципе, все так оно и вышло, один за другим эти танки начали подрываться на минах. Вскоре к небу поднимались восемь черных клубов дыма, восемь немецких экипажей так и не оставили своих танков, они погибли вместе со своим железным другом. Но с откоса дороги спустилось еще восемь танков, они пошли в атаку на вражеских артиллеристов, точно следуя по следам гусениц предыдущих танков. К слову сказать, эта вражеская артбатарея ни на секунду не замедлила темпа своих выстрелов, а на дороге к этому времени горели еще два танка и одно штурмовое орудие «Штуг 3».
— Свяжите меня с командиром артиллеристского дивизиона! — Не поворачивая головы в сторону адъютанта, потребовал фон Больтерштерн.
— Разверните свои 107 мм гаубицы прямо на дороге! И, не теряя время, своим огнем накройте эту шалую батарею красных!
Вскоре перед вражеской батареей выросли семь султанов разрывов 107 мм снарядов. Немецкая дивизионная батарея открыла огонь по своему противнику. Русская батарея практически сразу же прекратила свой огонь! Между деревьев замелькали люди, шесть полковых орудий — одно за другим стали исчезать в глубине леса.
Иван Фролов встретил майора Борисова уже в лесу, тот скакал верхом на коне рядом с капитаном Гореловым, они о чем-то переговаривались. Заметив мотоцикл и стоящих рядом с ним Ивана Фролова вместе с Анной, майор Борисов поднял руку, приветствуя Ивана, что-то сказал Горелову, и своего коня направил к мотоциклу. Он спешился и узду своего коня передал подбежавшему бойцу. По глазам майора, Фролов практически мгновенно догадался о том, что тот чем-то очень недоволен!
— Что случилось, Миша! Ты опять чем-то недоволен? Что на этот раз не так, не по тебе?
— Ну, а чем можно быть довольным, Иван, воевать в таких отвратительных условиях? Опять нас немцы метелят, как хотят! Только успеваешь задницу убрать подальше от их сапога, как они тебя уже кулаком шпыняют по морде! Мне это, честно говоря, порядком надоело! Так и хочется, встать во весь свой рост и этого немца кулаком, сапогом — по морде! Да так, чтобы юшка в полной мере потекла! Вот сейчас мы немного постреляли из своих пушек, нанесли немчуре минимальный урон и довольные сами собой удались! А я бы на твоем месте сейчас вместе со своими бойцами поднялся бы атаку, ударил бы по хвосту этой немецкой колонны и разнес бы ее в пух и прах!
— Миша, очнись! Приди в себя! О чем ты говоришь? Как можно ста пятьюдесятью штыками пойти в атаку на восемнадцать тысяч человек? Немецкие пулеметы считаются лучшими в мире, они в секунду положат на землю тебя и всех твоих бойцов! Даже видимости боя у тебя не получится! — Почти простонал Фролов. — Ты только посмотри, твои короткие удары артиллерией по этой дивизии, минные поля, едва ли не заставили командира этой немецкой дивизии отказаться от активных действий. Он уже потерял почти тридцать танков и до роты живой силы. Твои же потери составляют лишь десяток раненых бойцов! Так кто же, как не ты, Михаил Михайлович, победил в этом столкновении?!
Фролов стоял, смотрел на майора Борисова, а в его сознании все более и более утверждалось мнение в психической неуравновешенности этого командира РККА. Сейчас бы его следовало бы отстранить от командования бойцами этого отряда, отправить в Москву на лечение, но у него не было достойной кандидатуры на замену этого чересчур вспыльчивого и решительного майора. Да и где ее найдешь в таких условиях, когда бои ведутся в условиях практически полного окружения. Да и кто ему в Москве поверит, что командира следует заменить только потому, что он неуравновешенный человек!