— Интересную ты, Иван, высказал идею! Мне ее следует немедленно опробовать на деле! Ты прав в том, что местные богатеи, наверняка, готовы будут мне заплатить какие угодно деньги, чтобы в своей душе сохранять хотя бы маленькую уверенность в том, что советская власть их не затронет, не отправит эшелоном на восток.
В этот момент бармен, спящий за стойкой, вдруг оживился, как-то странно засуетился, когда в его пивном баре вдруг появились четверо парней в одежде железнодорожников. Вместо того, чтобы бежать в зал и поприветствовать своих новых посетителей, бармен змею шмыгнул в маленькую дверцу, скрывавшуюся за стойкой. Иван, внутри себя сильно удивившись тому, что в баре в столь неурочное время вдруг появились железнодорожники, когда ни пересменки, ни обеденного перерыва у них еще не было, сквозь прищуренные глаза внимательно наблюдал за тем, как эти четыре парня располагались за столиком, напрочь перекрывшим им выход из пивного бара.
Честно говоря, сейчас Ивану Фролову не нравился и сам этот пивной бар, и его посетители. Когда он только перешагнул порог этого пивного бара, то внутри его появилось и стало расти ощущение того, что он вдруг оказался в ловушке. Что кто-то его пытается заставить сыграть роль несчастных мышек, решивших полакомиться бесплатным сыром! Тогда Иван еще подумал о том, что коты, имевшие солидный опыт по ловле этих мышей, сейчас ее обкладывают своими опытными котами бойцами, чтобы в определенный момент одним ударом покончить, передушить этих несчастных мышек сладкоежек. Подозрения Ивана получили еще одно подтверждение, когда сладкая парочка неожиданно для него вдруг обменялась специфическими взглядами с вошедшими в бар парнями. Словно между ними прошла перекличка:
— Ну, как все готово? Когда тогда начинаем?
Да, и эта сладкая парочка, проводившая время в пивном баре, была одета в кожаные куртки, которые так любили носить чекисты в незабвенном 1917 году. Словом, этот бар-ловушку Иван решил, им следует покинуть, из него нужно было бы бежать, как можно быстрее!
— Моня, извини, но я хочу тебя спросить! Ты пойдешь со мной, или будешь прорываться со своими парнями, но уже без меня?! Очень похоже на то, что нас в этом баре кто-то обкладывает своими бойцами, они хотят нас арестовать. Я уверен только в одном, что сейчас против нас работают не энкеведешники, они бы с нами так по-дилетантски бы не поступили! Так что решай, Моня, если ты пойдешь со мной, то забудь о своих парнях охранниках, просто следуй за мной по пятам. Но только имей только в виду, что сейчас я буду стрелять, иначе нам отсюда не уйти! Считай до трех, Моня, я начинаю действовать! — Прошептал Иван, глядя в глаза Артамона.
Он достал папиросу из пачки «Беломорканала», глазами поискал на столе или спички, или зажигалку. Но ни того, ни другого на столе не было, пахан Моня не курил. Пришлось Ивану подняться на ноги и, легко ступая, он направился к столику с влюбленными, которые оба курили папиросы. Подойдя к их столику, он к парню обратился с вежливой просьбой:
— Вы не будете возражать, если я воспользуюсь вашими спичками, чтобы прикурить свою папиросу?
Парень, сидевший к нему спиной, повернул к нему свое удивленное лицо, он не слышал и не видел, как Иван к нему подошел, а девчонка, не отрывая своих серых глаз, смотрела на него. Ее лицо вдруг покраснело, на лбу появилась самая настоящая испарина, в ее глазах появился и застыл испуг, переросший в дикий ужас. Этот ужас в глазах девчонки появился в тот момент, когда она увидела, как ствол пистолета Токарева, который так внезапно появился в руках этого незнакомого парня, на которого они вели охоту, вдруг осветился выстрелом. По помещению бара еще не рассеялся громкий звук пистолетного выстрела, как голова парня с кровоточащей дыркой в виске, деревянно стукнулась о поверхность столика, замерла в неподвижности.
— А ты, девочка, зря решила принять участие в охоте на человека! Это не женская работа, ловить и убивать других людей! К тому же не забывай, что некоторая охотничья добыча умеет защищаться! И тогда останешься живой! Я не буду тебя убивать, как твоих напарников, но ты должна забыть о наших лицах! — Медленно произнося последние слова, Иван воспользовался гипнозом, стараясь воздействовать на память этой дурехи.
Резко повернувшись от этого столика, он четырьмя выстрелами кряду прикончил четверку Яковы железнодорожников, сидевшую за столом при выходе. Затем он снова повернулся к девчонке, чтобы окончательно решить, как же с ней поступить, оставить в живых или все же пристрелить, она же видела его лицо?! Девчонка, не живая, но и не мертвая, продолжала сидеть за своим столиком. Она, не отрывая своих глаз от головы парня, наблюдала за тем, как кровь, вытекавшая из-под головы ее напарника, растекалась по столу, подбираясь к ее руке с пистолетом, безвольно лежавшей на столе.