— Вальтер, мне кажется, что ты зря об этом беспокоишься! Как в этом вопросе не крути, Вермахт на голову выше Красной Армии! И пока мы, немцы, являемся законодателями военной моды! Мы хорошо знаем, где и как нужно наступать, чтобы переломать хребет противнику! Потому что именно мы являемся настоящими ремесленниками войны!
— Да, может быть, ты, Иоганн, в этом вопросе прав! Только немцы хорошо знают, что же это такое война. Я бы даже сказал, что война — это и есть продолжением нашей жизни! Но, Иоганн я вызвал тебя к себе не для того, чтобы обсуждать общие темы! — Сказал генерал-майор фон Больтенштерн. — Помнишь, вчера ты приводил ко мне русского, не помню его имени, но он рассказывал мне о том, что стал командиром какого-то полицейского отряда и что в отряде у него почти тысяча полицаев?!
— Да, помню. — Ответил полковник Шмидт. — Это был господин Соловьев, его только что назначили начальником уездной полиции! У него в подчинении…
— Хватит, хватит, Иоганн, мне говорить о нем! Прошу передай ему мой приказ! Со своими полицейскими он должен атаковать вот эту точку. — Фон Больтенштерн наклонился и на топографической карте красным карандашом пометил одну точку. — Здесь расположены артиллерийские позиции нашего противника. Твой протеже должен атаковать и захватить эти вражеские орудия! В противном случае на его место, главного уездного полицейского, мы найдем другую кандидатуру.
Принимая во внимание тот факт, что станковый пулемет «Максим» значительно укрепил позиции левого фланга взвода главстаршины Михаила Деревянко, Иван Фролов решил вместе со своими друзьями переместиться на другую позицию. Где-то в глубине души Ивана беспокоило то обстоятельство, что обе батареи, расположившиеся в том лесочке за его спиной, пока оставались без пехотного прикрытия. Ранее он планировал на их прикрытие бросить резерв, который к этому времени должен был освободиться, и которым командовал Валера Олейников. Но сейчас все походило на то, что этот резерв увяз в боях с недобитыми разведчиками и мотоциклистами противника. Тогда Фролов и решил самому воспользоваться открывшейся возможностью, вместе со своими друзьями, прикрыть артиллеристов лейтенанта Лебедева и капитана Горелова.
Еще находясь в траншее взвода главстаршины Михаила Деревянко, он обратил внимание на одинокий старинный курган, высившийся в полутора от них километров. Подобно ослам, они трое, навьючившись оружием и патронами, отправились в дальний путь. Когда они уже совсем собрались вылезать из траншеи, то им неожиданно повстречался батальонный комиссар Козырев, который тоже куда-то потащился с пулеметом РПД и четырьмя к нему дисками. После первой встречи и разговора, Иван больше не встречался с этим комиссаром и был чрезвычайно удивлен его неожиданным появлением здесь, в этом месте, да еще с пулеметом на плече.
— Вы, куда именно, Иван Иванович, собрались? — Он только поинтересовался.
— Да, вот весь предыдущий бой я просидел на телефоне, на командном батальонном пункте, но за весь бой никто нам ни разу никто не позвонил! Тогда я решил поменять свою позицию, и переместиться туда со своим пулеметом! Ведь службу в армии я начинал простым пулеметчиком! Правда, это было так давно, что я успел многое забыть! Но, разумеется, я не забыл, как нужно стрелять из пулемета! А вон ту позицию я успел присмотреть для себя. Вон, Иван Анатольевич, видите тот старый курган, с его вершины очень многое хорошо просматриваться, но вот только стрелять на дистанцию в километр из РПД будет слегка трудновато, этот пулемет не рассчитан для стрельбы на такие дистанции. Но ничего, возможно, на этом кургане еще сохранилось оружие нашего полка, тогда я смогу этой немчуре показать, где русские раки зимуют!
Мокрые и потные четыре человека вскоре добрались до вершины кургана. Они хором ахнули, когда увидели, что вершина кургана перепахана траншеями и уже готовыми гнездами для пулеметов и стрелков. Два крупнокалиберных пулемета ДШК уже были установлены, своими стволами они угрожающие, как Фролову показалось, обнюхивали пространство вокруг себя, но на километр вокруг не было видно ни единой живой души.