С Иваном Флором тотчас же по мысленной связи связался капитан Головин:
— Товарищ командир, мы с Торопынько только что окончательно договорились, кто и за что каждый из нас будет отвечать во время боя. Словом, я становлюсь его заместителем! Так что вы не волнуйтесь за общий порядок в наших рядах.
К этому времени Фролов уже находился рядом со своим крупнокалиберным пулеметом ДШК на вершине кургана, а комиссар Козырев уже возился со вторым крупнокалиберным пулеметом ДШК, на котором Дима Лукашевич положил свой глаз, он так надеялся на нем поработать. Комиссар как-то по-хищнецки выгнул свою спину, прицелился и сделал движение пальцами рук, которыми держался за рукоятки пулемета. Тут же в воздухе послышался металлический лязг и рокот, чем-то напоминавший королевский львиный рык!
Иван припал к своему пулемету, пытаясь прицелиться по немецкому штурмовику и нанести по нему удар пулеметной очередью. В определенный момент пальцы рук сами собой выжали гашетки. Возможно, нечто подобное случилось и в самой реальности, Иван Фролов хорошо видел, как острые иглы, вырвавшиеся из ствола его пулемета, полетели к одному из немецких штурмовиков, Они врезались в броневой капот авиационного двигателя, разнесли его в клочья, остаток в десяток игл попал в авиационный двигатель, они полностью его разрушили. Вражеский штурмовик встал на правое крыло, на огромной скорости он с высоты три тысячи метров посыпался к земле.
Фролов наблюдал, как пилот штурмовика предпринимал отчаянные попытки спасти штурмовик и самого себя. Когда он убедился в том, что штурмовик невозможно спасти, то попытался на парашюте покинуть штурмовик. Немец пальцами нажимал какие-то кнопки на передней панели управления штурмовиком. Но колпак фонаря так и не сбрасывался, не смотря на все усилия, прилагаемые пилотом. За несколько мгновений до столкновения с землей, немецкий пилот, молодой парень в полетном комбинезоне Люфтваффе, все еще продолжал бороться за свое спасение.
Эта картинка изображение так быстро скользнуло по сознанию Фролова, что он даже подумал о том, что она была воссоздана одним только его сознанием. Уж слишком четкой и красочной у него получилось эта картинка крушение штурмовика! Обычно, когда производились съемки нечто подобного в реальности, то такого высокого качества никогда не получалось. Но у Фролова оказалось уже не так много времени даже на то, чтобы об этом подуматься. В прицел его крупнокалиберного ДШК вошел силуэт еще одного немецкого штурмовика Лапотника, который резкими кренами влево или вправо пытался выйти из пулеметного прицела. К тому же довольно трудным делом, оказалось, удерживать Лапотник в перекрестие пулеметного прицела, одновременно мягко перемещать вслед за его полетом ствол крупнокалиберного пулемета.
Только тогда, когда он услышал сердитый окрик комиссара Козырева:
— Стреляй, твою мать, Ванька, стреляй! Штурмовик же у тебя давно в прицеле! Ты, чего, Ванька, мать твою, не стреляешь?
Иван Фролов обеими пальцами снова впился в гашетку пулемета, его тело тут же задрожало мелкой сладостной дрожью одновременно с пулеметом! Немецкий же штурмовик, в который Иван Фролов так долго прицеливался, вдруг растворился в воздухе прямо у него на глазах. Оказывается, этот Лапотник взорвался и разлетелся на мелкие детали в воздухе, когда от крупнокалиберной пулеметной пули детонировала его бомбовая подвеска.
Этот взрыв в воздухе получился такой огромной силы, что взрывная волна расшвыряла далеко в сторону другие Лапотники, летевшие в одном строю вместе с взорвавшимся штурмовиком. Фролову пришлось некоторое время приходить в себя от испытанного им сверхперенапряжения! Он снова начал осознавать реальность, когда увидел, как другой немецкий штурмовик, пролетевший всего в двух метрах над его головой, практически в упор, но только в спину расстрелял комиссара Козырева, когда тот из своего ДШК вел огонь по воздушным целям! Комиссар Козырев слишком увлекся своим противником, он во время не ушел из-под удара, не спрятался в траншее, когда его атаковал второй Лапотник!
Те же, не смотря на потери, все еще продолжали заниматься своим делом, бросать бомбы, строчить из пулеметов и пушек, едва ли не в упор, расстреливая окопы и траншеи с красноармейцами, а также лес, в котором укрылись советские артиллеристские батареи. Иван Фролов стоял в траншее, бессильно опустив руки, он наблюдал за тем, что сейчас происходило над курганом и над лесом. Там что-то горело, черные клубы дыма то тут, то там поднимались над курганом, деревьями и домами поселков Деречина и Дорогляны, на улицах поселков происходили какие-то взрывы. В общем, создавалось впечатление, что все то, что находилось в том лесу, немецкими штурмовиками было уничтожено!