Переехав через мост, мы свернули с дороги и остановились в небольшом редком лесу, метрах в шестистах, от реки. Здесь уже кишмя кишело. По большей части все это были командиры и красноармейцы, ехавшие из отпусков обратно в части. А кроме них, бесконечное количество призванных, упорно двигавшихся на запад, на свои призывные пункты.
Было уже часа четыре дня. Несколько полковников, в том числе и тот полковник-танкист Лизюков, с которым я ехал в одном вагоне, наводили в лесу порядок. Составляли списки, делили людей на роты и батальоны и отправляли налево и направо вдоль берега Березины занимать оборону. Было много винтовок, несколько пулеметов и орудий.
Артиллерийский капитан, с которым я ездил, отправился еще обратно в Борисов за снарядами и пушками, потому что хотя здесь были и пушки, и снаряды, но калибр снарядов не соответствовал калибру орудий…
Я вернулся в лес. Шофер лежал под машиной, головой — под мотор. Выехав с ним на дорогу, мы узнали у проходивших военных, что всем приказано отойти километров на семь назад, туда, где через лес идет просека.
На лесной дороге было темно. Я шел перед машиной, чтобы не дать ей врезаться в деревья. Когда рассвело, мы добрались до опушки леса, где чуть ли не за каждым деревом стояли машины. Люди рыли окопы и щели.
Я оставил машину в лесу, рядом с другими машинами, а сам пошел искать какое-нибудь начальство. Мне указали как на старшего на корпусного комиссара Сусайкова. Он стоял на лесной дороге, молодой небритый человек в надвинутой на глаза пилотке, в красноармейской шинели, накинутой на плечи, и почему-то с лопатой в руках. Я подошел к нему и по своей все еще не выветрившейся наивности спросил, где редакция газеты, в которой я мог бы работать, потому что я писатель и направлен в армейскую газету.
Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и сказал равнодушно:
— Разве вы не видите, что делается? Какая газета?!
Я сказал, что мне надо явиться в штаб фронта, в политуправление. Он покачал головой. Он не знал, где штаб фронта, вообще он ровно ничего не знал, так же как и все находившиеся вместе с ним в этом лесу».
Мост через Березину на старой автостраде Москва — Минск в Борисове, современный вид. Август 2010 года. Металлические фермы уже другие, но опоры остались от моста довоенной постройки. Бетешка, изображенная на предыдущих фото, стояла там, где показано стрелкой (фото автора).
Советское командование понимало важность удержания противника на рубеже Березины, но быстро усилить гарнизон Борисова не представлялось возможным — от рубежа развертывания резервных армий до Березины было почти 130 километров. Относительно быстро такое расстояние могло преодолеть только моторизованное соединение. Поэтому в спешном порядке к Борисову направили 1-ю Московскую Пролетарскую моторизованную дивизию 7-го мехкорпуса. Она была сформирована еще в декабре 1926 года как Московская Пролетарская стрелковая дивизия с дислокацией в Москве, и как правило, комплектовалась трудящимися этого города. К концу 1930-х годов это соединение являлось одним из лучших в Красной Армии. Она одной из первых получала на вооружение новые образцы боевой техники (например, динамореактивные пушки Курчевского, тягачи «Пионер», автоматические винтовки Симонова АВС-36), регулярно участвовала в парадах на Красной площади. Летом 1940 года дивизию переформировали в моторизованную и включили в состав 7-го мехкорпуса Московского военного округа. К началу Великой Отечественной войны в состав 1-й Московской Пролетарской дивизии входили 6 и 175-й мотострелковые, 12-й танковый и 13-й артиллерийский полки, 300-й зенитный и 123-й противотанковый артиллерийские дивизионы, 93-й разведывательный батальон, 28-й батальон связи, 22-й инженерный, 54-й ремонтно-восстановительный, 87-й медико-санитарный и 45-й автотранспортный батальоны. По состоянию на 24 июня 1941 года она насчитывала 10955 человек, 205 танков БТ-7, 24 Т-38, 39 бронемашин БА-10 и БА-20, 1202 автомашины, 4 37-мм и 8 76-мм зенитных орудий, 30 45-мм ПТО, 8 76-мм полковых и 8 76-мм дивизионных орудий (Ф-22УСВ), 16 122-мм и 12 152-мм гаубиц, 12 82-мм и 54 50-мм минометов. Дивизией командовал полковник Яков Григорьевич Крейзер.
Таким образом, это соединение имело довольно высокий процент укомплектованности, близкий к полному штату военного времени (93 % по личному составу, 83 % по танкам, 75 % по броневикам, 76 % по автотранспорту, 100 % по артиллерии).
Немецкие солдаты осматривают подбитый танк БТ-7М из состава 1-й Московской Пролетарской дивизии. Автострада Москва — Минск, июль 1941 года (АСКМ).
Кстати сказать, немецкое командование вермахта отмечало высокую боеспособность Пролетарской дивизии. Например, в бюллетене германского генерального штаба сухопутных войск «Вооруженные силы Советского Союза по состоянию на 1 января 1941 года» говорилось:
«Особенно подготовленных соединений нет, кроме 1-й Пролетарской стрелковой дивизии, находящейся в Москве в качестве парадной».
Еще 24 июня 1941 года дивизия начала выдвижение в сторону Орши с задачей занять оборону в районе города. Гусеничная техника и артиллерия грузились в эшелоны, мотострелковые полки двигались на грузовиках по шоссе. Начиная с 26 июня, 1-я моторизованная дивизия начала занимать оборону вдоль шоссе Орша — Витебск. Вскоре в сторону Березины был выслан 93-й разведбат, который 28 июня вошел в контакт с частями Борисовского гарнизона. На следующий день по распоряжению Сусайкова части батальона провели разведку в направлении Смолевичи, Плисса. Примерно в 14.00 разведчики столкнулись с немецкими частями и после скоротечного боя, в ходе которого они потеряли 3 человека убитыми, 2 ранеными, сгоревшими два броневика БА-10 и два грузовика ГАЗ-АА, отошли к Борисову.
30 июня 1941 года авиаразведка Западного фронта сообщила о движении немецких мотоколонн в направлении на Борисов. Для предотвращения этого 30 июня командующий фронтом генерал Д. Г. Павлов подписал следующую директиву:
«1. В связи с обозначившимся обходом правого фланга фронта в направлении Зембин — Борисов приказываю: 1-ю моторизованную дивизию сосредоточить севернее Борисова, занять для обороны рубеж Крилевичи, Стахов и переправу у Чернявки южнее Борисова 25 километров. В этих пунктах войти в связь с войсками Борисовского гарнизона с задачей — не допустить прорыва противника, особенно его танковых частей, через р. Березина».
Кстати, это был один из последних документов, подписанный Павловым в качестве комфронта — в тот же день он был отстранен от должности, 4 июля арестован и вскоре расстрелян. Тем не менее, согласно этой директиве к Борисову выдвигалась 1-я Пролетарская дивизия — она находилась ближе других к Березине, к тому же являлась моторизованной, что позволяло значительно сократить сроки ее переброски.
Тот же БТ-7М, снятый осенью 1941-го или весной 1942 года. Сбоку на маске пушки видна цифра 3 (внизу справа дана более крупно) — такие обозначения использовались 1-й моторизованной дивизией на довоенных маневрах (АСКМ).
Приказ о выступлении командование дивизии получило ночью 1 июля, а через несколько часов соединение приступило к его выполнению. В оперсводке штаба Западного фронта, подписанной в 11.40 1 июля, говорилось:
«1-я мотодивизия подготавливает рубеж обороны западнее Орши. С 5.00 1 июля начала выдвигаться в район Березины на участок Зембин, Борисов, Чернявка с задачей — не допустить продвижение танковых частей противника, обходивших с севера Минский УР и задержавшихся в районе Плещеница, Логойск».
Если быть более точным, то в 5.40 на Борисов пошел разведывательный батальон и танковый полк дивизии, а спустя сорок минут — мотострелковые и артиллерийский полки. Именно такое время отражено в оперативных сводках Западного фронта.