Утром 23 июня в Кватерах начался напряженный боевой день. Аэродром был на реконструкции: вдоль намеченной ВПП тянулись выкопанные глубокие канавы и груды завезенного камня и щебня. На площадку слетелись самолеты из разных полков, единого командования не было. Вечером Кватеры были внезапно атакованы с двух сторон многоцелевыми Ме-110. После 15-минутной «обработки» в 129-м полку осталось пять исправных «мигов». С поврежденных самолетов сняли баллоны со сжатым воздухом, слили топливо. Пятерка взмыла в небо и легла на курс. Снова на восток…
13-й скоростной бомбардировочный полк (командир — капитан Ф. М. Гаврильченко) подвергся двум воздушным атакам, после чего из имевшихся 59 машин осталось менее половины. В полку имелось соответственно 29 СБ, 22 Ар-2 и 8 новейших Пе-2, 45 экипажей; для Пе-2 экипажей не было. После первого налета (в 03:47 — еще до начала артподготовки), во время которого сгорели один СБ и один связной У-2, полк был поднят по тревоге и приведен в боевую готовность. Загрузившись под завязку бомбами, экипажи были готовы вылететь для выполнения любого задания. Но задачу никто не поставил, ибо связь со штабом дивизии была прервана: телефония порезана, радиоэфир забит помехами. Тогда начальник штаба капитан В. П. Богомолов посоветовал командиру организовать воздушную разведку. Вскоре два СБ и один Ар-2 (лейтенанта К. С. Усенко) вылетели из Борисовщизны в западном направлении. Обо всем увиденном приказано было доложить в штадиве, произведя посадку в Белостоке. Назад вернулся только один самолет. На подлете все впереди по курсу было в огне и дыму. А когда Ар-2 начал заходить на посадку, глазам экипажа предстала тягостная картина. «Все поле было перепахано воронками от бомб. Горел навес над столовой, скамейки. Не стало палаток. Кое-где дымились обуглившиеся деревья. Но самым страшным было — дымящиеся самолеты… на земле догорало не менее трех десятков бомбардировщиков из их полка»[141]. И все же 13-й СБАП принял участие в боях, пусть и в сильно ослабленном составе, после чего убыл в тыл на переформирование.
Вспоминает бывший летчик 212-го ОДБАП РГК Н. Г. Богданов: «В один из последних дней июня одна группа самолетов полка нанесла мощный бомбовый удар по танковым частям германских войск в районе Гродно. Одновременно вторая группа, в которую входил и мой экипаж, бомбила аэродром в Гродно, захваченный немцами вместе с нашей техникой. Тяжело было бомбить стоящие вокруг летного поля свои самолеты, особенно СБ (скоростные двухмоторные бомбардировщики конструкции А. А. Архангельского…»[142]. 13-й и 16-й СБАП принадлежали разным дивизиям, их аэродромы Борисовщизна и Черлена находились сравнительно близко от Гродно, но все же никак не на его окраине. Может быть, немцы перегнали захваченные неповрежденными машины в Чеховщизну? Сомнительно. Получается, что майор Богданов ошибся и его экипаж бомбил не Гродно. Как рассказал мне один старый поляк, житель Борисовщизны С. И. Урбанович, после ухода на восток личного состава полка на аэродроме осталось немало неисправных или поврежденных, но не сгоревших двухмоторных бомбардировщиков, с которых они сливали горючее. Потом немцы стали разделывать советские самолеты для последующей утилизации, а селяне на своих повозках отвозили дюралевый «цветмет» на станцию Россь[143].
9-я дивизия имела в своем составе пять полков, больше, чем любая другая. Но о двух из них информация почти отсутствует. 124-й ИАП имел 99 самолетов (70 МиГ-3 и 29 И-16) на 40 летчиков и располагался на аэродромах Высоке-Мазовецке и Ломжа. В первые минуты войны младший лейтенант Д. В. Кокарев на своем «миге» таранил над Замбрувом Ме-110 из состава эскадры II/SKG 210 (зав. № 3767), а потом благополучно посадил поврежденный истребитель на фюзеляж[144]. Учитель местной школы Чеслав Марчинковский утверждал, что «МиГ» сел возле деревни Табенза. Посовещавшись между собой, мальчишки из Табензы подарили журналистам кусок дюралевой обшивки крыла с остатками раскраски, типичной для советских ВВС[145]. Автор книги «Брестская крепость» С. С. Смирнов в сборнике «Рассказы о неизвестных героях» написал, что еще один Ме-110 сбил зам. командира полка капитан Круглов. Это все. Больше неизвестно ничего, даже то, кто был командиром этого полка, под вопросом. А впрочем… Как вспоминал бывший командир взвода 284-го стрелкового полка 86-й дивизии М. Д. Пискунов, к вечеру 23 июня он со своей командой, будучи в головном дозоре, подошел к Высоке-Мазовецке и у дороги увидел разгромленный аэродром. Он писал: «Я лично насчитал 43 боевых самолета, из них три штуки У-2. Там я нашел летчика (тяжело раненного) и двух летчиков под деревом (убитых). На мой вопрос „Почему летчики не улетели?“ раненый ответил: „Начальник гарнизона не разрешил подниматься в воздух и весь летный состав при бомбардировке немецкой авиации увел в лес. Потом ушли на восток пешком, причем поспешно“. И еще добавил: „Не было свыше приказа“»[146]. С этим свидетельством очень хорошо согласуется рассказ радиста 293-й авиабазы А. К. Ляшенко, и выглядит все вполне логично. Узел связи штадива 9-й САД сам дал перерыв до 6 часов утра. Когда после налета на Белосток в эфир ушел сигнал тревоги, он был принят в Тарново и, пусть и с оглядкой, принят к исполнению. Радиостанция в 124-м полку на сигнал не ответила, и даже его дублирование из 129-го полка никакого результата не дало. Следовательно, 124-й ИАП приказа на боевые действия не получил, его командир майор Полунин ответственности на себя не взял, предпочтя пассивный вывод личного состава из-под обстрела.