- Ждет, - согласился Серов и, отворив оббитые кожей двери, нырнул в кабинет.
- А-а! Вот ты и пожаловал, - произнес хозяин кабинета, глядя в окно. - А мы тебя уже заждались.
Он так и не обернулся, стоя спиной к посетителю. Почему-то, Серову представилось, что человек этот имеет глаза на затылке, хотя, с ним все было возможно.
- Как только...
- Дело сделал?
- Обижаете, Лаврентий Палыч, - страх неожиданно улетучился, оставив место непонятной тоске и дикому желанию хлебнуть коньяка. Граммов так двести. За раз. - Как всегда, все по инструкции.
- Это хорошо, - хозяин повернулся, пенсне слабо блеснуло в свете окна. - ОН ничего не спрашивал?
- Нет, просто принял к сведению.
- Это хорошо, - еще раз повторил тот.
Повисла пауза.
- Какие будут инструкции? - решился разорвать ее Серов, стараясь быстрее завершить тягостную аудиенцию.
- Пока - никаких, - задумчиво произнес Берия. - Дальше - моя забота. Отдыхайте. И ждите инструкций. Свободны!
Серов, словно пробка из бутылки шампанского вылетел из высокого кабинета, не забыв при этом одарить строгую секретаршу воздушным поцелуем. Та в ответ только рукой махнула, давно привыкнув к подобным типам.
С легким сердцем и чувством выполненного долга, Серов выкатился на улицу и, указав шоферу ехать к ЦУМу, расслабился на заднем сиденье.
Чем ближе 'Паккард' подъезжал к универмагу, тем мрачнее становились мысли пассажира: в душе завелся пока еще маленький, но очень прожорливый червь сомнений. Что будет, когда миссия закончится? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой, стоило вспомнить, с кем имел дело. От этих мыслей по спине пробежал неприятный холодок. Ситуация. Выход из нее только один - обезопасить себя. Но как? На хороший вопрос, должен быть такой же ответ, вот только, пока, его не было. Мозг работал словно ЭВМ, но безрезультатно.
Все решают связи: выше головы не прыгнешь, - не искать же защиты у САМОГО. Бред сивой кобылы, и дорога в ГУЛАГ. Хотя, лучше туда, чем в вечность. Самый верный вариант свалить из этого паскудного времени, но, найдут и в будущем, и приговор будет куда суровей - пулю в голову и тело в канаву. Когда в игре большие бабки - даже ферзя не жалко, не говоря о пешках.
Данные измышления настроения Серову не добавили, и вместо привычной бутылки коньяка, он взял две. Пить, так пить.
За этими мыслями доехали до дома. Отпустив шафера на несколько дней, он поднялся по черной лестнице, проигнорировав лифт: не хотелось встречаться с соседями, видеть их слащавые лица и пустые глаза. Напиться в одиночестве - вот главный план сегодняшнего вечера.
По воле случая ему не суждено было сбыться.
Глава седьмая.
Украина. 1942 год.
Поначалу ему показалось, что он умер и попал в рай, ибо только в раю могло так ярко светить солнце, и так радостно и беззаботно щебетать птицы. Или он забыл как, есть на самом деле?
Иван открыл глаза и, не поверил увиденному: его окружали стройные березки окутанные свежей зеленой листвой источавшие аромат, от которого кружилась голова и в душе образовывался мир и покой. Разномастные букашки мельтешили перед глазами, занятые своими немудреными делами, и хотелось лежать так вечно и ни о чем не думать.
Он дома, и эта мысль была единственной и самой счастливой.
- Ну, чего болезный разлегся? - неожиданный вопрос вернул его на грешную землю. - Вставай, давай.
Вороненая сталь охотничьей двустволки уперлась в нос, закрывая обзор, но, все же, он смог рассмотреть обладателя грозного оружия: мужичок - лет семидесяти, одет по-простому: в рваные холщевые штаны, и такую же рубаху; на седой голове - картуз с лопнувшим в нескольких местах козырьком. Типичный пролетарий.
Сей факт, несколько успокоил Наумова.
- Ты чего дед, - отодвигая ствол ружья в сторону от лица, спросил он. - Белены объелся?
- Какой я тебе дед, вражина! - парировал тот, возвращая ствол на исходную позицию. - Развелось вас здесь, немчуры поганой, а все туда, по-русски разумеют.
При этих словах внутри все перевернулось - неужели он промахнулся, и все начнется заново? Верить в это не хотелось, но, все же набравшись смелости, он спросил:
- Скажи-ка мне дед, какой нынче год на дворе?
Собеседник явно не ожидая такого вопроса, несколько замешкался с ответом, затем явно что-то сообразив, сурово насупил брови и поинтересовался:
- А тебе зачем, вражина, с толку меня сбить хочешь?
С толку - не с толку, но, с ног деда пришлось сбить отработанным приемом - мало ли дрогнет рука у старика? Поминай потом, как звали.
Когда старая двустволка оказалась в его руках, Иван взял опешившего деда за грудки рваной рубахи и снова спросил:
- Так какой все-таки год нынче, дедуля?
- Тысяча девятьсот сорок второй, от рождества христова, - испуганно доложил тот, подозревая, что смерть его не минуема.
- Не боись, дед, ничего я с тобой не сделаю, - успокоил его Наумов, ослабляя хватку. - Вот только извини, но ружьишко твое - я с собой прихвачу. Оно мне нужнее будет.
- Так оно не заряжено вовсе...
- Партизан, блин, - выругался тот на эту новость, переломив ружье, и удостоверившись, что патронов в нем и в самом деле нет. - Чего ты тогда на меня с пустым 'стволом' попер?
- На испуг взять хотел.
- Неужели я на врага похож?
- А хрен вас знает, - зло бросил дед. - С виду все одинаковы, вот только форма твоя подозрительной показалась. Нету такой в Красной армии.
Только сейчас до Ивана дошло, что и в самом деле, одетый в камуфлированный немецкий комбинезон, он не походил на советского бойца, если только на партизана.
- А тебе почем знать - что есть, а чего нет у нашей армии? - спросил он, чтобы отвести подозрения. - Мало ли униформы есть у разведчиков?
При этих словах дед просто обомлел. Наумов понял, что выбрал правильную линию поведения, и принялся дальше выяснять, что к чему.
- Ты мне лучше скажи - где немцы?
- Везде сынок, везде.
- И в вашей деревне тоже?
- У нас их тьма несусветная. В основном все при больших чинах и техники нагнали разной, аж глаза разбегаются.
- Понятно, - задумался Иван. - А, партизаны есть в здешних лесах?
Старик еще раз внимательно посмотрел на него. В глазах читалось сомнение - стоит ли доверять странному незнакомцу? Но чувство долга вскоре победило над подозрительностью, и он произнес:
- Пойдем, это не далеко.
Пока они бродили по лесам и болотам, на память не раз приходила мысль о подвиге одного известного всем героя, поэтому Наумов держал ухо востро, и по мере своих способностей пытался запомнить дорогу, ну, или хотя бы самые заметные ориентиры. Не все получалось гладко, и он часто останавливался, чтобы перевести дух, а заодно поинтересоваться, не водят ли его за нос.
- Смотри дед, - увещевал он. - Обманешь - ноги повыдергаю, хоть и земляк ты мне.
- Не извольте беспокоиться, товарищ разведчик, - бодро отвечал проводник. - С минуты на минуту прибудем.
При этом невольно возникал вопрос: откуда у такого хлипкого и подержанного организма столько выносливости и энергии? Сам-то он уже давно 'запарился' скакать по топям и кочкам.
Когда терпение, (да и силы), стали подходить к концу, они наконец вышли на небольшую поляну на опушке леса. Проводник сразу заторопился домой и, не успел Иван и глазом моргнуть, как остался совершенно один.
- Эй, дедуля, - осторожно позвал он. - Перестань шутить. Не смешно это.
В ответ он услышал только громкое щебетание птиц, и шум ветра в кронах окружающих деревьев.
Так попасться на удочку древнего старика мог только полный олух - пришлось признать свое поражение.
- Поймаю, точно ноги повыдергаю!
- Попробуй, немчура поганый, - раздался за спиной знакомый голос.
Поднявшийся гнев захлестнул волной сознание. Он готов был разорвать обманщика на куски, но стоило сдвинуться с места, как второй, незнакомый голос приказал: