Этого человека, одетого в полевую армейскую форму, с петлицами майора-артиллериста он видел впервые. Тот сидел за большим письменным и смотрел в одну точку. Да и место, куда привезли, было тоже совершенно ново и незнакомо. Это настораживало, отчего Серов внутренне напрягся, соображая, какая из “контор” работает сейчас.
Между тем, заметив замешательство на лице гостя, майор произнес:
- Вы меня не знаете, и знать не можете, Алексей Иванович. Так что не напрягайте память, она вам еще пригодится. – Прозвучало это как угроза, что не скрылось от чуткого к разным нюансам спинного мозга Серова.
- Учитывая, что я только что был у “хозяина”, вы работаете не на него.
Майор промолчал, проигнорировав вопрос.
Он встал из-за стола и, скрестив руки за спиной, принялся расхаживать туда-обратно, меряя тесный кабинет гулкими шагами хромовых сапог. Затем, остановившись спиной к испуганному Серову, произнес, выдержав театральную паузу:
- Сфера наших интересов лежит гораздо дальше, чем вы думаете…
При этих словах мозаика происходящего сложилась в связную картинку: глупо было предполагать, что только его “контора” могла использовать “сингулярность” в личных целях. Вот только для этого нужно выяснить, кто именно начал охоту на лис. Если конкуренты по бизнесу, то все не так уж и плохо: тут всегда можно договориться, обсудить, поделиться, в конце концов. Если это “Хроники” – то лучше лапки вверх и принять все правила без прекословий.
Хроники – это спецподразделение, отвечающее за очистку хронопространства от случайных людей. В принципе, случайных там не бывает по определению, но бывают случайно засланные. Когда нашли возможность погулять по просторам времени, толпы желающих выстроились в многокилометровые очереди. Кое-кто решил погреть на этом руки, и, не считаясь с опасностью навредить всему делу, продавал левые туры в прошлое. Тут же в другую, левую очередь выстроились толпы проходимцев разных мастей. Чем толще кошелек, тем опасней заказывали тур.
- …И все, что вы попытаетесь скрыть, будет нам известно.
- Каким же образом?
- Самым простым.
- Гадаете на кофейной гуще?
Серову стало понятно, что майор этот почти ничего про него не знает, тем более – самого главного.
- Вижу, хохмить любите?
- Я вообще по жизни шутник. Так жить проще, да и молодость, говорят, продлевает.
Майор неожиданно резко развернулся и, подскочив, схватил за грудки:
- Слушай, ты, гнида, - зашипел он прямо в лицо. – Я, таких как ты, сотнями давил…
Серов был готов к подобному выпаду. Спокойно отстранив сжимающую ворот рубашки руку, произнес:
- Не надо горячиться, товарищ майор. Не знаю вашей фамилии, но это только во благо. Думаю, произошла большая ошибка, и ее исправление ляжет на ваши плечи. В противном случае, я не ручаюсь за дальнейшую судьбу.
- Угрожать вздумал? – спросил тот, но уже без былого запала. Спокойная и уверенная речь собеседника подействовала на него отрезвляюще.
- Ни в коем разе…
В этот момент затрезвонил большой черный телефон, одиноко возвышающийся на столе. Майор заметно вздрогнул и, выждав несколько секунд, поднял тяжелую текстолитовую трубку.
- Майор Абрамцев слушает!
Трубка ответила недовольным кваканьем. Лицо майора скривилось, словно он держал в руках не средство связи, а пупырчатую жабу.
- Да, я понял…
Трубка разразилась еще более гневной тирадой, и обреченно вздохнув, артиллерист произнес, с ненавистью глядя на сидящего напротив Серова:
- Так точно, товарищ первый секретарь, будет сделано!
Серова так и подмывало уколоть, но он благоразумно промолчал, уставившись в пол, скрывая ехидную улыбку. В очередной раз убедился, что система работает. И этого было достаточно.
Между тем, Абрамцев положил трубку и, повернувшись к окну, тихо произнес:
- Произошла досадная ошибка, вы свободны.
- Я тебя предупреждал, майор… - напомнил он.
- Пошел вон!
- Зря ты так, - при этих словах, он поднялся со стула и направился к выходу из кабинета. Уже на пороге, обернулся. – Руки коротки меня достать.
- Время покажет.
Оказавшись на улице, по привычке, попытался найти в кармане мобильник чтобы вызвать такси, но вспомнив где и когда находится, решил пройтись пешком. Говорят, такие прогулки успокаивают нервы и укрепляют сердечнососудистую систему. А сейчас это очень кстати. Ситуация сложилась нервозная, и если “покровители” вовремя не вмешаются, придется требовать к гонорару прибавку за вредность. Хороший коньяк стоит дорого. При этом Серов представил, как усядется в любимое кресло с бокалом и сигарой, и ускорил шаг. Хотелось побыстрее расслабиться, скинув груз проблем.
Глава девятая.
Украина. 1942 год.
Слишком часто в последнее время он оказывался взаперти. Это кому угодно могло расстроить чувства, тем более, когда находишься от дома не столько далеко, сколько давно.
Лежа на нарах в темной сырой землянке, он думал о предстоящем приезде связного, и еще о своей скорой смерти - когда его изобличат во лжи. В этом времени с подозрительными личностями особо не церемонятся – раз, и к стенке.
Мысли путались в голове, отказываясь выстраиваться в цепочку, и от этого отчаяние все больше и больше проникало в сердце, сжимая словно тиски.
Спасти его могла только нелепая случайность. Иван не слишком надеялся на это, все же не исключая этого исхода, очень маловероятного. “Надежда умирает последней”, – сказал некто неизвестный и был прав. Очень прав. Почему-то именно сейчас он чувствовал себя словно в западне: не там, в горном ауле, не в застенках таинственной организации “Аненербе”, а именно здесь, в глухом лесу у партизан. Может быть, все дело в мыслях о том, что им терять нечего, и они готовы “обрубать любые концы”, лишь бы сохранить отряд? Не хотелось думать, что сейчас он был этим “концом”.
Несколько дней он провел под стражей, смутно предполагая, что творится в лагере. Об этом можно было только догадываться по различным звукам и обрывкам фраз, доносящихся из-за двери.
Дни сменяли ночи, одни караульные сменяли других – с ними Наумов иногда вел задушевные беседы, но известий о связном все не было, да и Клим не удосужился посетить его за все время. Это наводило на определенные мысли. Хотелось верить, что и на этот раз судьба не повернется тыльной стороной.
Вскоре, он потерял счет времени, посвящая его разработке плана побега и дальнейшего поведения, понимая: раз про него забыли, жизнь его не стоит ни копейки.
Но однажды ранним утром за ним все же пришли.
Два хмурых типа в ватниках, опоясанные пулеметными лентами словно революционные матросы, молча ввалились в землянку, где и одному-то было тесновато, а сейчас же стало и вовсе не развернуться. Сердце Ивана похолодело: вот он – “час расплаты”.
Он ожидал чего-то подобного, но, не думал, что все произойдет настолько обыденно – придут, без объяснений уведут в лес и расстреляют без суда и следствия. Глупо и никчемно умереть от рук своих же соотечественников.
- Что, уже? – спросил он, натягивая сапоги.
- Давай, без разговоров, - процедил сквозь зубы один из партизан. – Некогда лясы точить.
Наумов покорно оделся и направился на выход.
Вопреки ожиданиям, его повели не прямиком в лес, а к подводе запряженной тощей кобылой, находившейся неподалеку, завязали глаза какой-то тряпкой, и приказали:
- Сиди смирно!
Для пущей надежности, руки связали за спиной.
Подвода тронулась с места, раскачиваясь на неровностях. Иногда, начинало трясти столь немилосердно, что он еле удерживался в повозке, не раз падая на бок, и с трудом восстанавливал равновесие, поднимаясь снова и снова. Вскоре, это надоело, и, опрокинувшись в очередной раз, он так и остался лежать, устроившись поудобней, чтобы выступающие доски не давили на ребра.