Одну дорогу сменила другая, поплоше, подступили сосны, пошли рядом, сопровождая. Стелился, заползал в автомобиль горный дух, с ароматом хвои, с холодом снега, который может лежать в глубоких расселинах до самого лета. А рваная неровная линия гор, показывающаяся в разрыве сосен, с каждым разом становилась все менее отчетливой на слабеющем розовом фоне опадающего дня.
Они несколько раз сверялись с картой и каждый раз после этого сворачивали во все большую глушь. Но дорога оставалась разъезженной, чувствовалось, что по ней ездили, ездят - и часто.
И только когда совсем стемнело и дорогу выхватывал из густой ночной черноты один лишь свет фар, они уперлись в полосатый шлагбаум с будкой, колючей проволокой и надписью «Внимание! Проезд воспрещен.» У шлагбаума стояло двое, в полевой форме СС, с автоматами МП-44 «Штурмгевер» в руках. За охранниками угадывалось в сумраке большое ровное место, автомобили и тяжелый мрачный склон горы, разорванный створками массивных стальных ворот.
Один из эсесовцев подошел к машине, второй занял место чуть поодаль, держа автомат наготове.
Первый осветил сидящих в автомобиле фонариком, увидел протянутые Ванником документы, задержался на его погонах.
- Вы к нам, господин оберштурмбанфюрер?
- Ну разумеется, к вам, к кому же еще? Где ваш командир?
- Я. Гауптштурмфюрер Руппель!
- Вот наши документы, гауптштурмфюрер.
Руппель закинул автомат за спину, взял документы и принялся их внимательно читать, подсвечивая фонариком. Читал долго, заглядывая на обратную сторону каждой бумажки.
- Что-то не так? – через минуту проявил нетерпение Шаубергер.
- Все в порядке, господин оберштурмбанфюрер, только...
- Ну?!
- Объект почти полностью эвакуирован. Саперы заканчивают закладку зарядов... не знаю, насколько безопасно будет осмотреть...
Ни тени недовольства не промелькнуло на лице оберштурмбанфюрера.
- Кто главный у саперов?
- Штабсфельдфебель Гуден, господин оберштурмбанфюрер. Он остался главным вместо оберлейтенанта Хоппе, который убыл сегодня утром на другой объект.
- Зовите вашего штабсфельдфебеля. И где у вас можно остановиться, гауптштурмфюрер? Мы только что из Берлина, чертовски устали и хотели бы хоть немного отдохнуть.
Руппель помахал рукой второму эсесосвцу, чтобы тот поднял шлагбаум и пропустил машину, а затем последовал рядом с медленно двигавшимся автомобилем.
Они въехали на стоянку перед воротами и остановились у открытого грузовика.
- Еще одна формальность, господин оберштурмбанфюрер, - проговорил Руппель. – Мне необходимо осмотреть ваш багаж.
Шаубергер махнул рукой, вылезая из машины: мол, мои подчиненные и имущество в полном вашем распоряжении.
Руппель быстро осмотрел походные рюкзаки, потыкал самый большой и оказался вплотную с Бочкаревым.
- Как там, в Берлине? – спросил он по-свойски у лейтенанта. Это с начальством нужно соблюдать субординацию, вытягиваться по струнке, а с товарищами, равными по званию, можно и перекинуться парой словечек.
- Тяжело, - сказал Бочкарев, неожиданно для себя. – Конечно, не так, как на передовой, но все равно тяжело.
- Понимаю. А как Дрезден? Очень сильно разрушен после американских бомбардировок? Вы ведь ехали автобаном Берлин – Дрезден?
- Разумеется. Да, сильно, - сбоку как-то сам собою оказался Шаубергер, остановился неподалеку по своим каким-то делам, не обращая внимание на них. – Очень сильные разрушения. Мы с трудом проехали, нас все время заворачивали. Как представишь, что довелось им пережить...
- Да, - поддакнул Руппель. – Это ужасно. У моего товарища там родственники. Он все время переживает за них. А американцы вас не сильно тревожили?
- Пролетели один раз и сбросили бомбы, но где-то далеко впереди. Но, все равно, мы пару минут пережидали в ближайшем лесу – наш оберштурмбанфюрер решил перестраховаться.
- Бывает. Послушайте, камрад, я покажу вам помещения для служебного состава, там можно неплохо устроиться, - с приязнью сказал Руппель. – Погодите, только распоряжусь.
Он ушел, а к Бочкареву тут же подступил Ванник.
- Скажите, лейтенант Кёллер, - вкрадчиво и тихо спросил он. – Вам в детстве часто доводилось лгать?
- Нет, не очень, господин Шаубергер. А почему вы в спрашиваете?
- Хочу понять, откуда у вас эта страсть к вранью.
- Сам не знаю, - негромко ответил Бочкарев.
Они вошли на объект через боковой вход для персонала, через округлую металлическую дверь с массивными длинными ручками, которые штабсфельдфебель Харбсмеер с усилием повернул. Прошли длинным стометровым коридором с аккуратным рядом множества кабелей на стенах и эллипсовидными плафонами неярких ламп. Легкий прохладный ток свежего воздуха не давал почувствовать, что они забираются все дальше и дальше в глубь горы.
За второй металлической дверью, такой же массивной, что и первая, открылся еще один коридор, более широкий, более освещенный, с дверями и ответвлениями. У стен в беспорядке стояли пустые деревянные ящики разных размеров. Маленькие, судя по надписям, ранее вмещали в себе взрывчатку.