Пока «диск-жокей» Мстислав выбирает какую бы пластинку поставить, Даша продолжает:
— Мой брат молоко с фермы в город возит. Живёт как местный буржуй. «Победу» собирается покупать. Ворует масло во время доставки молока и на рынок сдаёт каждый день.
— Ну, так ведь цистерну вроде пломбируют, чтобы не разбавляли…
— Так он перед заливкой молока на ферме, залезает в цистерну и подвешивает там на проволочной сетке буханку чёрного хлеба. Пока доедет до молокозавода, то на буханке сливочного масла собьётся на палец толщиной. Он это масло и сдаёт на рынок два раза в день. С утренней дойки и с дневной. Вот так «вторую зарплату» и получает.
Я киваю, удивляясь людской предприимчивости. Даша, посмотрев на веселящийся народ, как-то посерьёзнела:
— А на прошлой неделе у Розы был бы день рождения. Тридцать шесть бы было…
Замолкаем. Припоминаю, как Роза собиралась в следующей жизни в космос слетать и спрашиваю Наблюдателей:
Ну, что? Удастся ей?
- Удастся! — отвечают они и показывают фото.
Начались танцы во время которых я узнал от Любы Беловой, что она скоро станет мамой, а её муж запустил на телецентре новую программу «Ленинский университет миллионов».
Мой партнёр Шестернёв пришёл сюда со своей горьковской подругой, которая считалась крёстной мамой у Тани Зайцевой. В связи с начавшимся «закручиванием гаек» на артелях, Владимир Владимирович планирует продать наш прибыльный пока бизнес и удалиться на покой.
Раз артели закрывают, то как мне зарабатывать? Продолжать песни «сочинять» или, как Сальков, написанием книг заняться? Ладно, после Олимпиады решу.
Глава 23
Россия — это страна неограниченных возможностей и невозможных ограничений.
Михаил Жванецкий.
9 июля 1952 года. Москва.
Позавчера у меня заболело горло и поднялась температура. Ангина. Зайцева направила меня на лечение кварцеванием. Этот метод недавно стал весьма популярен в СССР.
Прихожу к кабинету в указанное время и сажусь на скамейку в коридоре. В больнице, хоть и поставили кое-где современное оборудование, внутри всё очень бедно. В коридорах обшарпанный деревянный пол, стены с потрескавшейся побелкой и двери, требующие покраски. Несмотря на унылую обстановку, отношение пациентов к медперсоналу доброжелательное и уважительное.
Здесь многие опытные читатели заметят, что в советских больницах для пациентов было всё далеко не идеально. Дырявые матрасы на скрипучих койках, застиранные серые простыни, обшарпанная мебель, недостаток опытных врачей и необходимых лекарств.
Что было — то было. Но, страна поднималась из руин страшной войны и с каждым годом обслуживание пациентов и состояние больниц становилось лучше. Повсеместно строили санатории, профилактории, детские оздоровительные лагеря, путёвки в которые советские люди получали бесплатно.
Температуры и кашля у меня уже нет — порошки Зайцевой мне помогли. Поэтому, я хоть и не могу тренироваться, но посмотреть на игру своей команды — могу. Иду на «Динамо» и по удостоверению прохожу в нашу раздевалку перед матчем.
Маслов говорит напутственное слово. Игроки выходят в коридор. Под футбольный марш команды выходят на поле. В составе москвичей зрители особо приветствуют двух победителей юношеского чемпионата Европы: Валентина Иванова и Эдуарда Стрельцова. Эти двое показали себя во всей красе в предыдущих кубковых матчах.
Оборачиваюсь на аплодирующих зрителей.
Э, да у нас в дубле куча таких «чемпионов»! Они могут возить по полю не ленинаканский «Строитель» и «Нефтяник» из Баку, но и лучшие клубы Европы! Да что там Европы⁈ Мира!
Пока я предавался пространным рассуждениям, Иванов со Стрельцовым на первой минуте прошли через нашу оборону, как нож сквозь масло, и пробили «непробиваемого» Яшина. 0:1. Вопящие трибуны трясутся в экстазе. Пипец!
К перерыву на наш мяч Толи Васильева, Стрелец закинул нам ещё один гол «в раздевалку». 1:2.
Понурая команда сидит на скамейках, вытирается. «Дед» Маслов отчитывает Малёнкина из под которого нам забили.
— Толя, тебе нужно играть поближе к Стрельцову и не давать ему принимать мяч. Вон посмотри, как торпедовец Гомес выключил из игры нашего Исаева. Весь кислород ему перекрыл!