Более того, судя по его дальнейшей судьбе, именно Маленков являлся основным врагом Хрущева. После пленума 1957 года, когда противники Хрущева предприняли попытку снять его - кстати, совершенно уставными методами, - все они лишились своих высоких постов. В газетах появилось постановление «Об антипартийной группе Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова» - именно в таком порядке.
Всех «смутьянов» перевели на незначительную работу, а впоследствии исключили из партии. Молотов, например, поехал послом в Монголию. Однако потом, выйдя на пенсию, все они спокойно жили в Москве. С Маленковым же поступили иначе. Его отправили сначала в Усть-Каменогорск, в Восточно-Казахстанскую область, потом в город Экибастуз, директором ТЭЦ. В 1961 году его исключили из партии и выпихнули на пенсию, но покинуть Экибастуз не разрешили, позволив вернуться из ссылки лишь в 1968 году, после смерти матери. По всей видимости, условием стало молчание - Маленков не оставил воспоминаний, ничего не рассказал даже нашедшему ключик ко многим партийным функционерам Феликсу Чуеву. Остаток жизни он попросту промолчал.
Кстати, кроме кампании по дискредитации Берии, хрущевцами была развернута еще более разветвленная кампания по дискредитации Маленкова. Другое дело, что если «антибериевский» пиар проводился открыто и на всю страну, то здесь действовали несколько тоньше. Маленкова усиленно старались представить «мотором» самых грязных дел МГБ, и в первую очередь «дела врачей». Нет, конечно, основным злодеем тут считался Сталин, но Маленков выступал в роли его «правой руки». Хотя не факт, что в ту зиму он вообще имел отношение к делам госбезопасности.
Согласитесь, это логично: у кого самая жестокая судьба, тот и есть главный враг существующей власти...
Тайна «маленковского черновика»
Вернемся теперь к документу, который считается одним из основных материалов по аресту Берии - пресловутому черновику заседания Президиума Совмина, якобы составленному Маленковым (Док. 1.1.), и рассмотрим его поподробнее. Странное он производит впечатление - и чем дальше, тем «страньше». Почему-то состоящую из общих слов вводку, которую любой из присутствующих способен был произнести в порядке импровизации, автор прописал четко и полностью, а содержательная часть дается в виде отрывочных, конспективных фраз. Более того, в сборнике «Берия», где этот документ опубликован, под ним содержится примечание, что он двойной: часть напечатана на машинке, а часть написана от руки.
И вот тут впору сказать: «Блин!», если не крепче. Потому что какой же это черновик? Кто это печатает черновики на машинке, а потом продолжает от руки? Первая, машинописная часть - те самые общие фразы - может быть только одним: тезисами чьей-то речи, посвященной повестке дня заседания, то есть аресту Игнатьева. Когда понадобилось придумать «оправдательный» документ, кто-то из присутствующих пробежал глазами бумагу, сказал: «Годится!» и, взяв первый лист, предложил Маленкову дописать остальное. Маленков дописал, но в дело эта бумажка не пошла, а после заседания он машинально положил листок в папку.
Впрочем, может быть, и не Маленков его писал, и в архив «черновик» попал уже значительно позже. Действительно, есть такое впечатление, что сия фальшивка сделана экспромтом, во время заседания - но насколько оно верное? Догадки по поводу этой бумаги строят самые разные, одно неизменно: никогда не подвергается сомнению авторство - а чего еще хотеть? Маленков это писал, Маленков - а раз он писал, стало быть, и заседание он готовил!
Интересно другое: не кто писал рукописную часть документа, а кто был автором первой, машинописной страницы?
«Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством.
Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партии и правительству, взять эти органы под контроль партии.
Враги хотели в преступных целях использовать органы МВД.
Задача состоит в том, чтобы устранить всякую возможность повторения подобных преступлений.
Органы МВД занимают такое место в системе государственного аппарата, где имеется наибольшая возможность злоупотребить властью.
Задача состоит в том, чтобы не допустить злоупотребления властью».
Маленков, как мы выяснили, тут ни при чем. Осталось два варианта: тот, кто выносит вопрос на Политбюро, и тот, кто ведет заседание. Вопрос об Игнатьеве перед президиумом ЦК ставил Берия. В принципе, он мог подготовить нечто подобное, - но, во- первых, это явно не бериевский стиль, слишком длинно и неконкретно. Кроме того, Берия говорил бы не о том, что некие загадочные «враги» хотели поставить МВД над партией и правительством, а о нарушениях социалистической законности, и не в только что образованном МВД, которым руководил он лично, а в предшествовавшем ему МГБ.