Это век революций, контрреволюций, ожесточенных войн, период исторического воплощения романтических мечтаний униженных людей и реального осуществления надежд в новых социалистических странах. Но это и время непримиримого сопротивления власть имущих, а в конце века — сокрушительный крах мечты бедноты всей Земли на справедливость: реставрация старых устоев жизни, углубление социальной пропасти между привилегированными и бесправными слоями населения, еще более контрастное разделение на богатых и бедных, фактическая ликвидация элементарных прав для обнищавшей части человечества, вынужденной существовать на границе голодной смерти.
Не прошли в какой-то степени эти события и мимо Венгрии, но мадьяры снова устояли в этих международных дрязгах. Мне пришлось многое повидать: за последние полвека я был наблюдателем, а иногда и участником послевоенной жизни венгерского народа. Моя книга — воспоминания о людях, которых мне довелось узнать, которые работали со мной в Венгрии многие годы: учителя и ученики, соратники и просто знакомые… Среди них много было и тех, кто переживал за судьбу Венгрии, и тех, кто был безразличен к венграм. Часть воспоминаний посвящена венгерским и советским деятелям культуры, много сделавшим для сближения двух народов.
Находясь в гуще политических событий полувековой давности, будучи свидетелем послевоенной истории взлетов и падений советско-венгерских отношений, в этой книге я попытался проанализировать их, начиная с послевоенных лет. В особенности это касается событий 1956 года — времени, которое я считаю переломным и судьбоносным в развитии связей между нашими государствами.
Самая значительная часть публикации посвящена воспоминаниям о незабвенном Яноше Кадаре — ярком представителе боевой и несгибаемой плеяды настоящих революционеров, с которым мне посчастливилось долгое время рядом работать и жить. Неслучайно, по результатам опроса жителей Венгрии, в конце минувшего века Кадар был назван самым великим венгром своей страны.
Я переводил беседы Яноша Кадара с тогдашними руководителями СССР — Хрущевым, Сусловым и многими другими, поэтому я пишу и о них.
Поскольку во время переводческой службы мне часто задавались вопросы и о моей «личности», в книге приводятся некоторые биографические сведения об авторе этих воспоминаний.
Часть 1
Знакомство с Венгрией
…В Венгрию я попал после окончания Отечественной войны, в сентябре 1945 года, вместе с нашей Гвардейской артиллерийской дивизией Резерва Главного Командования после короткого пребывания под Прагой.
Из Чехословакии мы ехали через Вену. Нас поразил контраст между австрийцами и венграми. Жителей прославленной веселой Вены и других городов этой страны мы видели унылыми, с какими-то серыми лицами, хмурыми, безрадостными, поникшими. В Австрии в то время были голод, полная нищета и инфляция.
В первом же венгерском селе нас удивило невиданное в Австрии обилие сельских продуктов, многочисленные базары, похожие на ярмарки. Все чем-то торговали, обменивались собственными поделками, продуктами. Когда мы останавливались в сельских городках, жители пытались и нас втянуть в этот торговый круговорот: предлагали менять вино, фрукты и овощи на папиросы и консервы. Потом я узнал, что этот натуральный обмен был своеобразной формой народной борьбы с дороговизной. Тогда я и подумал: «Неунывающий народ!» И это несмотря на то, что в стране также была инфляция[2], в существовании которой мы сами убедились, — рабочие голодали, лишь совсем недавно они получили прибавку пайка хлеба до 150 граммов в день.
В Венгрии были свои внутренние проблемы, мы вскоре узнали и об этом. Но первое впечатление от народа, который не согнули никакие трудности и переживания, осталось у меня на всю жизнь. Я еще не предполагал тогда, в 1945-м, что буду полвека радоваться успехам незнакомых для меня людей и переживать их трагедии. За эти полвека у меня были и свои жизненные новости: я изучил мадьярский язык, участвовал в ответственных акциях по укреплению дружбы советского и венгерского народов, познакомился с шедеврами литературы и искусства ранее неизвестной мне страны.
Знакомство с венгерским языком началось с того, что нас, редакцию дивизионной газеты «За честь Родины», разместили вместе с другими подразделениями нашей Гвардейской дивизии в городе Дьёндьёше (Gyongyos). Меня определили на постой в семью крестьянина Миклоша Сюча, занимавшегося виноградарством. В доме никто не знал ни слова по-русски. На следующий день Миклош пригласил переводчика — соседа Ференца Хугаи (Hugai Ferenc)[3], владевшего частной языковой школой. Мне повезло: он отлично знал английский, я более или менее сносно говорил по-английски, и он сразу же переманил меня к себе на постой с условием, что я буду учить его и его дочь Илону русскому языку, а если я захочу — обучаться у него венгерскому.
2
Именно в Венгрии 1946 года инфляция достигла рекордного уровня, зарегистрированного книгой Гиннеса, — в начале лета 1946 года была отпечатана банкнота в один триллион пенгё. С 1 августа 1946 года была введена твердая валюта форинт. Для оказания помощи в осуществлении финансовой реформы из Москвы приезжал на родину крупный советский экономист венгерского происхождения, активный деятель Венгерской советской республики 1919 года академик Евгений (Енё) Варга, его роль в преодолении инфляции нельзя недооценивать.
3
Ференц Хугаи — Hugai Ferenc (1884–1955) — видный венгерский педагог-филолог, работал и жил в это время в Дьёндьёше и руководил частной языковой школой.