То есть не стала бы защищать, чего уж там.
III.
Когда прошлой осенью Наталья Горбаневская и Владимир Буковский проводили совместную презентацию своих книг - «Полдень», «И возвращается ветер» соответственно - Буковский сказал: «Нам бы в те годы интернет! Лет на двадцать раньше советскую власть свергли бы», - и Горбаневская с ним согласна - она активный ЖЖ-юзер, внимательно следит за приключениями активистов либеральных молодежных движений и радуется за них, а когда кто-то говорит об их малочисленности, обижается: «Даже если соберется двести человек, это очень много. Мы о таком только мечтать могли». И вспоминает какого-то своего приятеля, бывшего зека, который во время очередной встречи в «Мемориале» сказал ей: «Сейчас, конечно, со свободой все плохо, с демократией в десять раз хуже, чем со свободой, но почему-то есть ощущение, что все с какой-то точки сдвинулось, стало легче дышать». С этим Горбаневская согласна - как же, в ЖЖ каждый день пишут о каких-нибудь пикетах или акциях протеста. Ей кажется, что вот-вот нечто произойдет, но я считаю иначе. По-моему, оппозиционеры из ЖЖ находятся в такой же ситуации, в какой находились бы советские диссиденты, если бы власти вдруг разрешили легально издавать и продавать в киосках «Хронику текущих событий»: широким массам все равно, зато - иллюзия свободы. Горбаневская перебивает: «Хорошо, представим, что „Хроника“ продается в киосках - даже если тиражом тысяча экземпляров или даже двести. Что это значит? Это значит, что за „Хронику“ никого больше не сажают. Это значит, что „Хронике“ уже не о чем и не о ком писать. Если бы „Хроника“ продавалась в киосках, это была бы уже совсем другая страна».
До такого коварного способа уничтожения «Хроники текущих событий» КГБ, однако, не додумался, предпочитая более консервативные методы. Горбаневская вспоминает, как чекисты вызывали людей, работавших над «Хроникой», и говорили им, что если выйдет очередной номер издания, за решеткой окажется кто-нибудь из диссидентов, не участвовавших в создании «Хроники» - что-то вроде взятия заложников. Накануне выхода двадцать восьмого номера в 1972 году потенциальным заложником оказался Анатолий Якобсон, который незадолго до этого по личным обстоятельствам отказался редактировать «Хронику». Рисковать Якобсоном диссиденты не решились - выпуск бюллетеня прервался на полтора года, при этом «в стол» сделали три номера, которые были представлены западным журналистам на специальной пресс-конференции в мае 1974 года, уже после эмиграции Якобсона. «Он уехал в Израиль, устроился там на работу, преподавал, полюбил Израиль, но у него была просто бешеная ностальгия, он очень тосковал и покончил с собой. Я часто после этого думала, может быть, в лагере ему было бы лучше? Не знаю. Сережа Ковалев, который был за прекращение издания, потом тоже говорил, что мы, может быть, ошиблись. Я не знаю».
IV.
В ноябре 1983 года арестовали Юрия Шихановича, и «Хроника» прекратила свое существование - 65-й номер так и не вышел. У Горбаневской была подруга, которая вместе с мужем занималась фотокопированием «Хроники» и других самиздатовских материалов. Через несколько лет, когда Шиханович был уже на свободе, эта подруга встретила его на улице и призналась: «Когда вас посадили, я облегченно вздохнула». «Я тоже облегченно вздохнул, когда меня посадили», - ответил Шиханович.
«Сейчас почему-то принято говорить, что с приходом к власти Андропова диссидентское движение пошло на спад, как будто бы оно само на спад пошло. Не на спад, а удушили его! В конце семидесятых и начале восьмидесятых репрессии были жесточайшие, массу людей забирали по второму разу, а когда тебя забирают по второму разу, тогда и срок больше, и режим уже не строгий, а особый, а когда Андропов генсеком стал, он ввел статью, по которой за нарушения лагерного режима могли не только посадить в ШИЗО, а просто добавляли срок до трех лет, то есть за два или три замечания человек мог поехать по окончании срока не домой, а в другой лагерь, уже к уголовникам. И еще в эти годы стало много смертей в лагерях - не от голодовок, а просто болезни, неоказание медицинской помощи и так далее».
Горбаневская говорит о «временах Андропова», потом спохватывается: «Хотя, конечно, эти времена сразу начались, как только он в КГБ пришел, в шестьдесят седьмом. Психиатрические репрессии, например, начали применяться при Хрущеве, но при Андропове сделались массовыми».