— Это пришло из Ниццы? — спросил аджюдан.
— Да, от командующего жандармерией аэропорта.
— Дайте сюда, пойду предупрежу жандармов.
— Хорошая мысль, — сказал Корбьер и рискнул показать кукиш повернувшемуся спиной аджюдану.
— Мало того, что угодили в военные, — вздохнул Боке, — а теперь еще и с легавыми связались.
— Куда деваться…
«Забастовка усердия» друзьям вполне удалась, они задержали парашютистов на пару дней под предлогом недостающих формуляров и неправильных печатей. Интересно, нажаловался ли на них курсант из офицерского училища, которого они поселили не на офицерской квартире? Корбьер отправил его в здание 147, в семи километрах от летного поля. На следующий день бедняге пришлось встать еще до рассвета и добираться пешком, чтобы вовремя сесть на самолет. К этому и свелась революционная борьба двух солдат.
— Смотри, Папаша Жюльет приземлился, — сказал Боке.
Таково было условное обозначение самолета, прилетевшего из Ниццы. Срочники в полевой форме подкатили трап к площадке перед ангарами. Стюардесса провела вереницу людей в гражданском мимо ангаров и взлетно-посадочных полос. Юных беглецов двое жандармов увели на свой пост. Было слышно, как внутри здания бригадир кричит в трубку, что у него украли велосипедное седло. Миниатюрная шведская танцовщица, едва выйдя из самолета, принялась танцевать на траве. Другие пассажиры вошли в помещение командного пункта, на скорую руку переоборудованное в зал ожидания.
— Не беспокойтесь, мадам, — сказал Корбьер, — ваш багаж последует за вами.
— И что бы мы делали без военно-воздушных сил! — восклицал пожилой господин, увешанный наградами.
— Это элита нашей армии, — сказал другой.
— У вас не найдется аппарата для подогрева бутылочки?
— Нет, мадам, — сокрушенно ответил Корбьер, — в армии для младенцев ничего не предусмотрено.
Потом он отвел всю компанию к начальству, которое должно было обеспечить доставку гражданских лиц в Париж. Возвращаясь на пост, он столкнулся с двумя ребятами из отрядов быстрого реагирования в полном боевом обмундировании.
— Что это вы тут делаете?
— Ждем, нас отправляют охранять сахарный завод.
— С автоматами?
— У нас даже патроны настоящие. Весело будет!
Сорбоннские охранники-«катанге» больше не подчинялись Оккупационному комитету, их присутствие досаждало многим. Разбившись на группы, они патрулировали с вызывающим видом. Их сильно накрашенные женщины поселились вместе с охранниками в верхних аудиториях, где те все крушили ради забавы. Недалеко от часовни при входе в подвал Порталье видел, как они грубо тащат за собой парня в белом медицинском халате, тот упирался, не хотел идти дальше, но их было много, и они крепко его держали.
— Нельзя было допускать, чтобы эти твари обосновались в Сорбонне, — сказал Родриго.
— Пойдем посмотрим, что они там затеяли.
Друзья пересекли двор, заполненный книжными
прилавками и охрипшими громкоговорителями, откуда неслись песни 1917 года. На подвальной лестнице тип по кличке Чикаго водил зажженной сигаретой перед носом у санитара, которого держали двое крепких парней в куртках с заклепками и цыган Тонио, весь в черном и с топориком на поясе.
— Что вам сделал этот парень? — спросил Порталье.
— В Комитете говорят, он самозванец, выдавал себя за доктора.
— Вот мы им и занимаемся, — сказал Чикаго с вызывающим видом.
— А сигарета зачем?
— Немножко прижжем его, чтоб признался.
— Мне не в чем признаваться! — завопил несчастный.
Родриго зажег сигарету, взял ее двумя пальцами и подошел к заинтригованной компании.
— Хочешь тоже поразвлечься? — улыбнулся Тонио.
Родриго раздавил сигарету у себя на ладони, запахло паленым мясом. Он сжал зубы, но не вскрикнул, и Порталье сразу пришел на ум римский консул, который сам положил руку в огонь, желая поразить своих палачей. Охранники таращились на Родриго, не веря своим глазам.
— Ты что, свихнулся? — наконец спросил Чикаго.
— А ты? — сказал Родриго. — Не хочешь попробовать? Слушайте вы, сначала раздавите на руке по чинарику, как я, тогда и делайте то же самое со своим пленником. А нет, так валите отсюда, пока мы не сообщили в Комитет. По рукам?
— Ладно, ладно, — сказал Чикаго, и хулиганы удалились, пожимая плечами.