— Надо перевязать рану, — посоветовал самозваный доктор.
— Да пошел ты! — сказал Родриго, повязывая руку платком сомнительной чистоты.
Порталье отправился с другом в медпункт, где теперь был настоящий доктор, сменивший шутников, которые орудовали там в первые дни, слушая хорошеньких девушек без стетоскопа. Потом Порталье один пошел в зал для семинарских занятий, где какой-то комитет обсуждал большую студенческую демонстрацию, назначенную на завтра. Как и следовало ожидать, Порталье увидел там Марко и Теодору. Всего за столами сидело человек тридцать. Повестка дня? Как всегда. Власть должна понять, что нельзя запретить въезд в страну такому студенту, как Кон-Бендит, символу студенческого движения.
— Дани, — пояснил Марко, — будет действовать на свой страх и риск.
— Как всегда! — вставила брюнетка в очках.
— Он сейчас во Франкфурте, но поедет в Зарребрюк, как мне сказали по телефону немецкие товарищи. Оттуда он перейдет границу в Форбахе.
— Переодевшись таможенником?
— Было бы забавно. Так вот, встречаемся на Лионском вокзале в семь часов вечера. А еще одна колонна на два часа раньше пойдет от Сиреневых ворот…
Будут ли участвовать рабочие? Чтобы помешать им присоединиться, Всеобщая конфедерация труда назначила на то же самое время собственную демонстрацию. Она должна была состоять из двух разных колонн: одна отправится от площади Балар, напротив заводов Ситроена, и пройдет до Аустерлицского вокзала, другая — от Бастилии до бульвара Османн, по кварталу, где расположены банки и торговые центры. Конечно, на этой демонстрации никто не станет требовать возвращения во Францию Кон-Бендита, этого возмутителя спокойствия, к тому же в тайном сговоре с властью. Здесь все будут выражать солидарность с бастующими рабочими, надеясь ускорить ход переговоров.
Около шести Порталье и Тео отправились пешком на площадь Вилье. Они собирались поживиться бабушкиными запасами, обчистить холодильник и отдохнуть, чтобы назавтра быть в форме. «Революция укрепляет ноги, — сказала Тео. — Сколько же мы ходим пешком!»
Мост Сен-Мишель перегородили полицейские, в них летели камни и оскорбления. На бульварах и набережных столпилось несколько тысяч молодых людей. Один из них залез на уличный фонарь и оттуда стрелял из рогатки железными болтами.
Тео и Порталье свернули на улицу Сент-Андре-дез-Ар, к мосткам напротив института. Горели ящики и урны с мусором. Друзья видели, как кто-то нападает на пожарных, которые пытались затушить огонь, перекинувшийся на шторы ближайшего ресторана.
— Видно, не все охранники остались в Сорбонне, — сказал Порталье, указывая на компанию хулиганов.
— С ними никто не может совладать, — сказала Тео.
— Придурки!
— Не тормози, я хочу есть, а деньги кончились.
Путь до Вилье был еще неблизкий.
Суббота, 25 мая 1968 года
Божон, ад в двух шагах от площади Этуаль
Немногим после полуночи в комиссариате Пантеона появился насмерть перепуганный господин. Полицейские дремали за столами, положив головы на стол. Некоторые, позевывая, играли в карты и отхлебывали кофе из термоса.
— Они идут сюда! Это настоящие дикари, у них палки с бритвенными лезвиями на конце! Они хотят на вас напасть! — завопил господин.
— Кто вы? — спросил бригадир.
— Я живу неподалеку, — захлебывался господин, — я слышал их так же явственно, как сейчас вижу вас!
И гонец рухнул на стул. Бригадир знал, что волна беспорядков нарастает. К несчастью, его комиссариат подвергался особому риску. Было слышно, что в начале улицы Суффло идет бой, виднелись красные вспышки сигнальных выстрелов: это стреляли в воздух полицейские, чтобы предупредить о начавшемся нападении. Организовав сегодня вечером спокойное многолюдное шествие, без всяких эксцессов, где каждый требовал отставки де Голля, студенты и леваки теперь решили сменить тактику. От Лионского вокзала они, разбившись на боевые отряды, рассредоточились по всему Правому берегу. Они просунули длинные балки в решетки вокруг здания Биржи и попытались устроить поджог, потом с боевым кличем ринулись к Латинскому кварталу. Сорбоннские охранники спилили электропилой огромные деревья, кругом множились баррикады. Это были стены из булыжников, машин, уличных туалетов, развороченных телефонных кабинок, дорожных щитов. Оттуда восставшие обстреливали отряды быстрого реагирования железными шариками и кидали бутылки с зажигательной смесью. Бригадир решил, что надо прятаться, с тридцатью полусонными людьми он явно не сможет дать отпор нападающим.