За дверью ничего не было слышно. Оно и понятно — в таком месте не может быть фанерных дверей. Только пуленепробиваемые, только звукоизолированные. Повернул ручку, потянул…и тут же услышал голос Аносова. А еще увидел обычные студенческие столы, за которыми сидели молодые крепкие мужчины, возрастом примерно 25–30 лет. Их было…тридцать человек (я пересчитал). Одетые в гражданское — брюки, рубашки, полуботинки — они сидели, и внимательно слушали о том, каков режим секретности на нашей Даче, и как они все должны его соблюдать. И вообще — все контакты с внешним миром для них на ближайшие несколько месяцев ограничены. Похоже, что я умудрился попасть к самому первому, ознакомительному занятию. Впрочем — почему «умудрился»? Семичастный и приказывал мне прибыть сегодняшним утром, не спроста ведь он так приказал. Значит сегодня все и начнется.
Я открыл дверь, которая провернулась на петлях абсолютно бесшумно (смазаны!), проскользнул в образовавшуюся щель. И тут же уселся за «парту», за которой сидел один крепыш, русоволосый, с рязанско-мокшанскими чертами лица. Эдакий типичный русак, каких в Центральной России пруд пруди. Выпусти его на улицы Рязани — черта с два потом найдешь среди толпы одинаковых с лица. Ну…мне так кажется. Никаких особых примет, никаких отличительных черт. Идеальный агент — и для наружки, и для исполнителя акций. Кстати, парень чем-то похож на Есенина — ну прямо как брат!
Аносов тут же меня заметил, хотел что-то сказать, но я прижал палец к губам и кивнул, мол, продолжай! А я и послушаю. Аносов легонько кивнул и продолжил:
— Вот, вкратце, для чего вас сюда собрали. Остальное вы узнаете по мере того, как будете учиться. Повторюсь — забудьте то, чему вас учили в армии — это не армия. Это…совсем другое. Вопросы есть?
— Чего опаздываешь? — вдруг услышал я голос справа от себя — Нарвешься на неприятности! Похоже, тут зверюга на зверюге! Не слышал, что говорили?
— Нет — с искренним сожалением ответил я — Пропустил. А что-то важное?
— Еще бы не важное! — тихонько фыркнул блондин рязанской наружности — Говорит, что не все доживут до конца обучения! Понял?
— Не-а… — усмехнулся я.
— Ничего, поймешь! — многообещающе ухмыльнулся блондин, и тут же вскочил, повинуясь голосу Аносова:
— На задней парте…да, вы! — Аносов указал на моего соседа — Чем там занимаетесь? Чего болтаете?
— Извините, товарищ…
— Акела — усмехнулся Аносов — Зовите меня просто Акела.
— Извините, товарищ Акела! Рассказываю опоздавшему новичку, как обстоит дело!
— И как оно обстоит? — снова усмехнулся Аносов — И как реагирует новичок?
— Дело обстоит так, что не все доживут до окончания курсов! — отрапортовал блондин, и почему-то торжествующе посмотрел на меня. Видимо ему доставляло удовольствие сообщать плохие новости.
— Да, не все… — задумчиво протянул Аносов — Особенно те, кто болтает и не слушает преподавателя. Слабые. Неловкие. И…просто невезучие. И это хорошо.
— Разрешите задать вопрос, товарищ Акела? — не унимался блондин.
— Разрешаю — кивнул Аносов — Спрашивайте. И вообще, старайтесь поменьше прибегать к армейским формам обращения. Почему — потом поймете.
— Хорошо…товарищ Акела! — кивнул блондин — А почему хорошо, что не доживут слабые и невезучие? И вообще — что значит, «невезучие»? Это как-то не укладывается в теорию материализма! Мистикой попахивает! Как так?
— Слабые и неловкие нам не нужны. Кого-то отсеем, кто-то сам отсеется в процессе обучения. А что касается невезучих…вы разве не встречали людей, которые все время влипают в какие-то истории? Они ломают ногу на ровном месте, теряют деньги, падают там, где прошли тысячи, от них уходят жены и невесты, их случайно обходят по службе. Мистика, или нет — но такие люди есть, у них процент неприятностей гораздо выше, чем у других людей. Есть счастливчики — они выигрывают в лотерею, у них все ладится. А есть вот такие — неудачники, и они нам точно не нужны — могут завалить операцию.
— А какие операции нам предстоят? И почемунам сказали взять себе псевдонимы? — снова сносил блондин.
— У вас, кстати, какой псевдоним? — спросил Аносов, глядя в глаза блондину.