Я смотрел в окно и думал: да кому он на хер нужен, твой Келли?
На окраине Кастлфорда Барри съехал на обочину.
— Что, уже приехали? — Я представлял себе район Доусона намного более шикарным.
— Ты — да.
Я крутил головой во все стороны, пытаясь сообразить, что происходит.
— Брант-стрит — там, сзади нас, первая слева.
— А? — оглядываюсь по сторонам, ничего не понимая.
Барри Гэннон засмеялся:
— Ну, кто у нас живет в Кастлфорде, в одиннадцатом доме по Брант-стрит, а, Шерлок?
Мне был знаком этот адрес. Я рылся в своем ноющем мозгу, пока до меня наконец не дошло:
— Гарланды, что ли?
Жанетт Гарланд, восемь лет, пропала в Кастлфорде 12 июля 1969 года.
— Приз в студию.
— Пошел ты.
Барри посмотрел на часы.
— Встречаемся через два часа в «Лебеде», через дорогу. Будем пересказывать ужастики.
Я вышел из машины, злой и раздраженный. Барри наклонился, чтобы закрыть дверь.
— Я же сказал, что ты мой должник.
— Ага. Спасибо, друг.
Смеясь, Барри уехал.
Брант-стрит, Кастлфорд.
По одной стороне — довоенные дома с террасами, по другой — относительно новые многоэтажки.
Номер 11 — на стороне террас, с ярко-красной дверью.
Я три раза прошелся взад-вперед по улице, жалея, что у меня не было с собой никаких записей, жалея, что я приехал без звонка, жалея, что от меня несет перегаром. Потом я один раз тихо постучался в красную дверь.
Я постоял на этой тихой улице, подождал, затем повернулся, чтобы уйти.
Дверь распахнулась.
— Послушайте, я не знаю, где он, мать вашу. Так что проваливайте!
Женщина замолчала, готовясь захлопнуть дверь. Она провела рукой по грязным желтым волосам и плотнее закутала свое худощавое тело в красную кофту.
— Кто вы? — шепотом спросила она.
— Эдвард Данфорд. — Моя маленькая красная обезьянка отчаянно билась в клетке.
— Вы по поводу Джонни?
— Нет.
— А по какому?
— По поводу Жанетт.
Она поднесла три тонких пальца к бледным губам и закрыла голубые глаза. Там, перед дверью смерти, под декабрьской синевой, разливающейся в небе, я достал ручку, какие-то бумажки и сказал:
— Я журналист. Из «Пост».
— Ну тогда заходите.
Я закрыл за собой красную дверь.
— Садитесь. Я поставлю чайник.
Я сел в кремовое кожаное кресло в маленькой, но хорошо обставленной гостиной. Почти все там было новым и дорогим, кое-какие вещи были еще завернуты в полиэтилен. Цветной телевизор работал, но звук был выключен. Начиналась обучающая чтению передача для взрослых. Ее название «В движении» было написано на борту мчавшегося куда-то белого фургона «форд-транзит».
Я на секунду закрыл глаза, пытаясь избавиться от похмелья.
Когда я открыл глаза, она стояла передо мной.
На телевизоре была фотография: тот самый школьный портрет, которого я боялся.
Жанетт Гарланд, младше и светлее Сьюзан и Клер, улыбалась мне самой счастливой улыбкой, которую я когда-либо видел.
Жанетт Гарланд была умственно отсталой.
На кухне завопил чайник, тут же резко смолк.
Я отвел глаза от фотографии и взглянул на сервант, набитый призами и кубками.
— Ну вот, — сказала миссис Гарланд, ставя поднос на журнальный столик передо мной. — Пусть настоится немного.
— Мистер Гарланд, видать, большой спортсмен, — улыбнулся я, кивнув на сервант.
Миссис Гарланд снова затянула потуже свою красную кофту и села на кремовый кожаный диван.
— Это — награды моего брата.
— А-а, — сказал я, пытаясь определить ее возраст. В 1969 году Жанетт было восемь лет, матери тогда могло быть двадцать шесть — двадцать семь, значит, сейчас ей чуть за тридцать.
Она выглядела так, будто не спала несколько дней.
Она поймала на себе мой взгляд.
— Чем могу вам помочь, мистер Данфорд?
— Я пишу статью о родителях пропавших детей.
Миссис Гарланд теребила пятнышко на юбке.
Я продолжал:
— Сначала пресса всегда много пишет о подобных случаях, но потом внимание ослабевает.
— Ослабевает?
— Ну да. Эта статья будет о том, как родители пережили утрату, о том, что было после того, как улеглась шумиха, и…
— Как я пережила утрату?
— Да. Например, оглядываясь назад, вы, возможно, считаете, что полиция могла бы сделать что-то еще, чтобы вам помочь, но не сделала?
— Да, они могли бы сделать одну вещь. — Миссис Гарланд смотрела прямо на меня, выжидая.