Олдман сделал глоток воды и продолжил:
– Далее, мы хотели бы связаться с мистером Стивеном Бартоном, проживающим в Лидсе, на Фрэнсис-стрит. Считается, что мистер Бартон был другом потерпевшей и может располагать ценной информацией о последних часах жизни миссис Уоттс.
Олдман сделал паузу и улыбнулся.
– Я еще раз повторяю, что это необходимо исключительно для конкретизации наших поисков, и хочу подчеркнуть, что мистер Бартон не является подозреваемым по данному делу.
Он снова сделал паузу и заговорил шепотом с двумя сидящими с ним рядом мужчинами. Я пытался понять, кто есть кто: я знал Ноубла и Джобсона, но остальные четверо были мне незнакомы.
– Как некоторые из вас уже, конечно, знают, – продолжил он, – между этим преступлением и убийствами Терезы Кэмпбелл в июне семьдесят пятого года и Джоан Ричардс в феврале семьдесят шестого, имеется некоторое сходство. Обе потерпевшие были проститутками и работали в районе Чапелтаун.
Зал взорвался. Меня поразило то, что Олдман сравнил эти три преступления публично. Это было совсем не похоже на его обычный стиль работы.
Джордж замахал руками, пытаясь успокоить собравшихся:
– Господа, если вы позволите мне закончить…
Но он не мог закончить, как, впрочем, и я.
Это было хуже, чем я думал, больше, чем я ожидал: белые трусы болтаются на одной ноге, сандалии стоят на раздвинутых бедрах.
Олдман выдержал паузу, буравя своим коронным директорским взглядом аудиторию до тех пор, пока все не угомонились.
– Как я уже сказал, – продолжал он, – между этими случаями есть сходство, на которое нельзя закрыть глаза. При этом мы не можем категорически заявлять, что все три убийства – дело рук одного и того же преступника. Хотя одна из версий нашего расследования основана на возможной связи между ними. Исходя из этого, я объявляю о формировании специального подразделения под руководством старшего инспектора Ноубла.
Вот и все. Хаос. Зал не выдерживал натиска этих людей и их вопросов. Вокруг меня стояли мужики и что-то орали Олдману и его команде.
Джордж Олдман смотрел прямо на свору, улыбаясь. Он указал на одного из репортеров и приложил к уху ладонь, в притворном ужасе от того, что не может расслышать вопроса. Затем он поднял руки, как бы говоря: все, хватит.
Шум стих, люди присели на краешки стульев, в любой момент готовые снова вскочить.
Олдман указал на мужчину, который все еще стоял посреди зала.
– Да, Роджер?
– Значит, эта последняя жертва, Мари Уоттс, она тоже была проституткой?
Олдман повернулся к Ноублу, тот наклонился к его микрофону и сказал:
– На данной стадии расследования мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть подобные заявления. Однако мы располагаем информацией о том, что миссис Уоттс была известна в городе как девушка легкого поведения.
Девушка легкого поведения.
Весь зал думал одно и то же: шлюха.
Олдман указал на следующего журналиста.
Тот встал.
– В чем именно заключается то сходство, которое навело вас на мысль о связи между этими преступлениями?
Олдман улыбнулся.
– Как я уже сказал, мы не в состоянии обнародовать некоторые детали этих преступлений. Однако, в частности, сходство заключается в месте происшествия, возрасте и образе жизни жертв, а также в способе убийства.
Я тонул:
Кровь, густая, черная, липкая кровь, смешанная с осколками кости и кусочками серого мозга в ее волосах, капающая на траву в Солджерс Филд, капающая на меня.
Я поднял руку над водой.
Олдман посмотрел на меня поверх голов, на секунду нахмурился, затем улыбнулся.
– Джек? – сказал он.
Я кивнул.
Несколько человек в первых рядах обернулись.
– Да, Джек? – повторил он.
Я медленно встал и задал вопрос:
– Это – единственные убийства, по которым в настоящий момент ведется расследование?
– В настоящий момент – да.
Олдман кивнул и указал на следующего.
Я откинулся на спинку стула без сил, чувствуя облегчение. Вокруг меня все еще летали вопросы и ответы.
Я на минуту закрыл глаза и позволил себе расслабиться.
Мощное сновидение, сначала черное и ослепляющее, затем медленно замирающее, тихо парящее за моими веками.