– Я знаю, что ты знаешь, падла. Потому что она тебе звонила, так ведь? Хотела встретиться.
Он качает головой.
– Чего она хотела?
Я снимаю кусочек дерьма с его воротника и жду.
Он закрывает глаза, кивает:
– Денег, она хотела денег.
– Дальше?
– Сказала, что у нее кое-что есть, какая-то информация.
– Какая?
– Она тебе не говорила?
– Эрик…
– Об ограблениях. Больше она ничего не сказала, ей было неудобно говорить по телефону.
Я глажу его по щеке:
– И что, ты устроил эту встречу?
Он качает головой.
– Вместо этого ты послал фургон, да?
Он качает головой еще быстрее.
– И они ее взяли, так ведь?
Быстрее.
– Ты просто хотел ее как следует проучить, да?
Из стороны в сторону, быстрее.
– А она, значит, попросила их позвонить тебе?
Быстрее.
– Они и позвонили, так ведь?
Еще быстрее.
– Ты мог бы их отозвать, правда?
Его трясет.
– Мог бы сказать им, чтобы они ее отпустили?
Я хватаю эту проклятую жирную морду и кричу:
– Так какого же хера ты этого не сделал, а? Ты, бля,…баный-пере…баный кусок дерьма!
Его глаза, его слабые слезящиеся глаза застывают:
– Она твоя. Ты ее забрал.
Он – в моих руках, он – мой, и я могу убить его, могу мочить его башку об асфальт до тех пор, пока она не расколется, закинуть его в багажник его новенькой «гранады» и бросить ее где-нибудь за городом, или столкнуть ее в карьер, или в озеро, или с обрыва в море.
Но я этого не делаю.
Я сталкиваю жирного мудака с капота машины и сажусь в нее.
А он стоит – прямо перед своей новенькой «Гра-надой-2000» цвета морской волны, пялится в лобовое стекло на меня, сидящего за рулем, за его рулем.
Я завожу мотор, его мотор, думаю: только дернись – и я закатаю тебя в асфальт твоей же собственной тачкой.
Он отходит в сторону, шевеля губами, как в замедленной съемке, его рот – черная дыра угроз и обещаний, похвал и проклятий.
Педаль в пол.
Я уезжаю прочь.
В аду, в угнанной машине, среди красных фонарей, в потерянном мире.
Прочь из Брэдфорда, шоссе А650 – Уэйкфилд-роуд, Тонг-стрит, Брэдфорд-роуд, Кинг-стрит, пересекающая шоссе М62 и Ml, – прямо в Уэйкфилд, поворот на Донкастер-роуд – в одно-единственное место, в последнее оставшееся у меня место:
Кафе и мотель «Редбек».
Я сижу на очередной одинокой стоянке, передо мной поле Хит Коммон, три черных, не зажженных костра на фоне чистого вечернего неба, в ожидании своих ведьм.
Я достаю из кармана ключи.
Вот я и на месте – в комнате номер 27.
В аду, в угнанной машине, среди красных фонарей, в мире, таком же потерянном, как мы сами.
Мне приснилось, что я сижу на диване в какой-то комнате. Хороший диван, трехместный. Приятная комната, розовая такая.
Но я не сплю, я бодрствую.
В аду.
* * *Джон Шарк: Вы это видели, Боб? (читает): На фоне праздничных мероприятий чувствуется недовольство левых экстремистских группировок, распространяющих наклейки антимонархистского характера и публикующих статьи, в которых Юбилей характеризуется не иначе как самое отвратительное оскорбление, нанесенное рабочему классу в 1977 году.
Слушатель: Да все это – ерунда, Джон. Рабочий класс? Эти люди не имеют ничего общего с рабочим классом. Это – кучка студентов, мать их за ногу. Настоящий рабочий класс – за Юбилей.
Джон Шарк: Вы думаете?
Слушатель: Конечно, это же два дополнительных выходных и повод нажраться до поросячьего визга.
Передача Джона ШаркаРадио ЛидсВторник, 7 июня 1977 годаГлава десятая
С неба лило, как из унитаза.
Прямо, бля, стена воды – по шести полос ному шоссе, пустому по случаю Юбилея.
Над вересковыми пустошами, через вересковые пустоши, под вересковыми пустошами:
Трахну тебя – ты уснешь.
Поцелую тебя – ты проснешься.
Никого. Ни машин, ни грузовиков – ничего:
Заброшенные места, неосвоенные территории.
Мир исчез молниеносно, как после взрыва.
Но здесь никого нет, никого не осталось, почему же я просыпаюсь таким разбитым?
Я выключил юбилейный хит-парад и нажал газ, кассеты в голове орут на полную громкость:
В ПОИСКАХ УБИЙЦЫ МОЖЕТ ПОМОЧЬ ДНЕВНИКДневник, предположительно находившийся в сумке убитой женщины, может подсказать имя ее убийцы.
Двадцатишестилетняя Клер Стрэчен была найдена избитой до смерти в заброшенном гараже, расположенном в четверти мили от центра Престона. Прошлой ночью полицейские ходили по домам и опрашивали граждан в надежде, что они помогут им выйти на след убийцы.
Последний раз мисс Стрэчен видели живой в четверг, в 10:25 вечера, когда она покинула дом своего друга. Ее тело обнаружила случайная прохожая, проходившая мимо открытых ворот гаража, который находится в Престоне, на Френчвуд-стрит.