Итак, наш хозяин был вторым человеком в моей жизни, который умер, упав с высоты. И я никогда так и не узнал, что ты делала, Дэнни, когда перестала выкрикивать мое имя.
Я пришел к Алану и попросился пожить у него, пока не найду другую комнату.
– Конечно, заходи, – сказал он.
Когда я объяснил ему, что произошло, он задумчиво покачал головой и водрузил на кухонный стол старинную печатную машинку. Он принялся внимательно и методично ее разбирать, полностью погрузившись в свое занятие, словно меня не было рядом с ним в комнате.
– Ты не очень-то любезен сегодня, – заметил я.
– Я думал, вы с Дэнни любите друг друга. По вам это было очень заметно.
– Я тоже так думал еще пару часов назад. Он ничего не ответил.
– А что бы ты сделал, если бы обнаружил Кэрол в постели, например… со мной?
– Не знаю. Скорее всего, ударил бы ее и вышвырнул бы тебя за дверь. Но едва ли я прекратил бы отношения с тобой или с ней. У меня же нет гордости, ты знаешь.
– Я не терплю физического насилия.
Он безразлично отвернулся. Я чувствовал себя выжатым как лимон. Солнце еще стояло высоко в небе, но сегодня слишком много всего произошло с момента моего пробуждения в Эдинбурге, поэтому я распаковал свои спальные принадлежности, разложил их на диване и уснул.
Мне приснилось, что я красный демон, насилующий Дэнни посреди языков адского пламени. Она кричала и била меня кулаками по лицу. Проснулся я от того, что бил сам себя по лицу. Без сна пролежал я до самого рассвета, снедаемый желанием увидеть ее, обладать ею, но мне даже в голову не пришло, что можно к ней вернуться. Представив себе ее полуголую, доставляющую удовольствие полуголому юристу, я громко зарычал. Я разлагался под гнилостным действием своей гордыни. Проснувшись на следующее утро, я по-прежнему чувствовал себя разбитым, но был полон решимости как можно скорее найти себе жилье. Вместо того чтобы искать что-нибудь новое, я попросту вернулся к той уважаемой леди на Пейсли-роуд-Уэст. Я пришел и спросил, не сдается ли у нее комната. Она спросила, почему я ищу жилье и почему я от нее уехал десять месяцев назад. Бесцветным монотонным голосом я объяснил, что жил у друзей, которые оказались не теми, за кого себя выдавали. Накануне вечером я якобы застал их за занятием, в котором, в общем-то, нет ничего криминального, но я не хотел бы рассказывать об этом в деталях. Говоря все это, я сам почти поверил, что я – деревенский паренек, который попал в разлагающую атмосферу большого города. Она ответила, что раз уж я сам осознал, в чем ценность респектабельного жилища, то она не станет мне отказывать: у нее есть комната, и она готова сдать ее мне.
С тех пор потянулись унылые скучные дни. Я продолжал навещать Алана, но уже не чувствовал себя там комфортно. У него, без сомнения, был природный дар, но для чего он все время окружал себя какими-то эксцентричными шарлатанами и занудами? Сейчас я понимаю, что в тот момент я разочаровался в себе, и меня стали раздражать люди, которые были полны надежд. Отчасти мое разочарование носило сексуальный характер. У меня опять не стало знакомых женщин, и я понятия не имел, как с ними знакомиться. Поэтому когда Алан сказал: «Тебя тут искали недавно» и передал мне записку от Хелен, я почувствовал что-то вроде надежды. В записке был ее телефон и предложение встретиться и поболтать. Набрав к помер, я ожидал, что она возьмет трубку, и сказал сразу:
– Привет, Хелен. Это Джок.
– Простите, кто это? – переспросил голос.
– Джок Макльюиш. Могу я поговорить с Хелен Юм?
– Минутку.
Тут до меня дошло, что это была ее мать. Потом трубку взяла Хелен и спросила, может ли она заглянуть ко мне в гости.
– Это не очень удобно, – ответил я. – Моя хозяйка не любит гостей-женщин. Давай встретимся в пабе.
– Нет уж, спасибо, Джок. Я достаточно насмотрелась на тебя в пабах во время фестиваля. Лучше пойдем в чайную. Где ты живешь-то, кстати?
Я сказал ей свой адрес, и она предложила увидеться в «Мисс Ромбах» у начала Хоуп-стрит. Я спросил ее, что слышно о ребятах из нашей труппы. Она ответила, что все расскажет при встрече, и повесила трубку. У меня было ощущение, что на меня вылили ушат холодной воды. Наш разговор никак нельзя было назвать дружелюбной телефонной беседой девушки со своим бывшим любовником.
Когда я увидел ее в кафе, моя надежда совсем потухла. Она была элегантно и красиво одета, но с оттенком «не прикасайтесь ко мне», чего раньше я в ней не замечал. Пока официантка несла нам чай, Хелен молчала.