Алан сказал:
– Надо тебе быть повнимательнее к Дэнни. Она – превосходный экземпляр. Если ты сделаешь ее счастливой, то она будет фантастически покладиста. К тому же тебе нужна женщина.
– Мне не нравится ее голос, – ответил я. – Невзрачный и какой-то холодный.
Алан вздохнул:
– Что ж, тогда взгляни на нее с экономической точки зрения. Она не только тебе позволяет не платить за обед, но уже перестала брать деньги даже с твоих друзей. Это не может продолжаться вечно, если ты ее не приободришь как-нибудь. Она любит тебя.
В конце концов некая сила толкнула меня к Дэнни, и этой силой была самая обыкновенная сексуальная неудовлетворенность. Ночью я лежал в постели и обнаруживал, что мои фантазии стали скудными и робкими. Я больше не мог всерьез воспринимать Джейн Рассел. Поэтому, когда однажды Дэнни сказала своим нависшим-над-пропастью голосом: «Что вы делаете по вечерам?», я тут же ответил:
– Вы не могли бы встретиться со мной сегодня?
– Угу, – кивнула она.
– Удобно ли вам в семь у центрального входа?
– Да, вполне.
Не могу сказать, что она стала выглядеть веселее после этого разговора, скорее стала действовать чуть более взволнованно и покорно, чем обычно.
«Вот сучка, – подумал я, отходя от стойки. – Вовсе я ей не нравлюсь, просто ей это нужно. Ну что же, она это получит». Вряд ли я мог бы внятно объяснить, какое именно «это» я ей дам; все, что приходило в голову, – короткая вспышка объятий и поцелуев, а потом короткое совокупление и конец. Как же я ошибался! Дэнни. конечно, хотела меня, а не «этого», и допускала «это» только потому, что считала необходимой ценой, которую ей придется заплатить за близость со мной.
Когда я увидел ее в тот вечер, у меня упало сердце. Дешевое платье совсем не шло ей, и, хотя она явно долго провозилась со своей прической и макияжем, результат был плачевным. Но она выглядела сияющей и готовой к переменам, а когда мы отправились гулять, сунула свою ладошку в мою руку, и вдруг всей моей правой половине тела тут же стало тепло и уютно. И только голова моя продолжала испытывать досаду по поводу ее внешнего вида, поэтому я завел ее в темноту кинематографа, и мы целовались и обнимались там, на заднем ряду, среди еще нескольких парочек. Но это нас не удовлетворило. Я тискал ее потихоньку, но это были далеко не те порывы страсти, которые проплывали перед нами на экране. Когда мы вышли, я спросил ее:
– Пойдем ко мне?
– Я бы очень хотела, но, боюсь, у меня будут проблемы, – сказала она грустно.
– Дэнни, я же не дурачок какой-нибудь, знаю, как предохраняться.
– Да я не об этом. Я просто живу в общежитии, где в десять вечера запирают входную дверь. Если я не вернусь до десяти, у меня будут проблемы.
– Значит, на этом наш вечер закончится? – жестко спросил я.
С укоризной смотрел я на нее, пока не услышал тихий шепот:
– Может, я смогу сказать, что опоздала на электричку и переночевала у подруги…
– Вот и отлично! – бодро воскликнул я, схватил ее за руку и потащил к метро.
Однако когда мы вошли в мою комнату на Хиндланд-роуд, я был страшно скован от волнения, ведь впервые в жизни я остался с женщиной наедине. Стараясь скрыть свое состояние, я принялся вести себя так, словно был дома один. Приготовил ужин из тостов с сыром и какао (только на сей раз – на две персоны), съел свою порцию, потом почистил зубы, завел часы, мед ленно разделся, аккуратно сложив одежду. Она сидела и наблюдала за мной, разглаживая подо;] платья. Пижаму я надевать не стал. Вынул из пачки презерватив и бросил его на кровать со словами:
– Ну же, Дэнни, мы ведь не собираемся делать ничего необычного!
– Можно погасить свет? – спросила она дрожащим голосом.
– Пожалуйста…
Она выключила свет и разделась. Тем временем я старательно натянул резинку на свой обмякший пенис. Потом почувствовал ее холодное тело, скользнувшее ко мне под одеяло. Мы долго пролежали неподвижно. Я ждал, когда же меня охватит демон желания, повинуясь которому я схвачу ее и войду в нее. Этого не происходило, а между тем ее тело согрелось под одеялом. Не импотент ли я, мелькнула мысль, но тут я вспомнил про свои регулярные мастурбации. Я лежал и пытался понять – то ли Дэнни фригидна, то ли я латентный гомосексуалист. Интересно, расскажет она завтра женщинам в столовой, какое я ничтожество в постели? Она вздохнула и легонько прижалась ко мне. Через минуту я понял, что она спит. С великим облегчением я стянул с себя презерватив и тоже уснул.