— Вот и пришли, — сказала она.
Он стоял в нескольких шагах перед ней и не смел приблизиться.
— Я не хотела разговаривать на дорожке, — объяснила она, — на случай, если там воткнули микрофон. Вообще я так не думаю, но мало ли. Всегда есть вероятность, что кто-то из этих скотов узнает твой голос. А здесь безопасно.
Он никак не решался подойти к ней.
— Здесь безопасно? — глупо повторил он.
— Да. Посмотри на деревья. — Это были молодые ясени на месте вырубки. Лес жердочек не толще запястья. — Здесь негде спрятать микрофон. К тому же я уже тут бывала.
Они только вели беседу, и он осмелился подойти к ней ближе. Девушка стояла перед ним очень прямо и слегка иронично улыбалась, как будто недоумевая, почему он медлит. Колокольчики осыпались на землю словно сами собой. Уинстон взял ее за руку.
— Веришь ли, — спросил он, — что до этого момента я не знал, какого цвета у тебя глаза? — Глаза оказались карими, светло-карими, с темными ресницами. — Теперь, когда ты увидела, какой я есть, ты еще можешь меня терпеть?
— Да, легко.
— Мне тридцать девять лет. Я женат и не могу избавиться от этого. У меня варикозные вены и пять вставных зубов.
— Меня это нисколько не смущает, — сказала девушка.
И тут же — неясно, кто к кому потянулся, — она оказалась в его объятиях. Сперва он не почувствовал ничего, кроме изумления. К нему прижималось ее молодое тело, копна темных волос ласкала ему лицо и — да! — она откинула голову. Он поцеловал ее раскрытые красные губы. Она обвила его руками за шею, называя милым, родным, любимым. Он потянул ее к земле, и девушка подчинилась — он мог делать с ней все что захочет. Только Уинстон почему-то не испытывал вожделения, несмотря на их близость. Он ощущал лишь изумление и гордость. Он был рад происходящему, но не испытывал физического возбуждения. Все слишком быстро — ее молодость и красота пугали его, он слишком отвык от женщины — Уинстон не понимал, в чем дело. Девушка села и вынула из волос колокольчик. Она прислонилась к Уинстону и обняла его за талию.
— Не волнуйся, дорогой. Можем не спешить. У нас еще полдня. Правда, отличное укрытие? Я нашла его, когда была в походе с группой. Если кто-то сюда направится, то мы услышим его за сто метров.
— Как тебя зовут? — спросил Уинстон.
— Джулия. Твое имя я знаю. Уинстон… Уинстон Смит.
— Как ты это выяснила?
— Пожалуй, из нас двоих я лучшая шпионка, дорогой. Скажи, что ты думал обо мне, пока я не передала тебе записку?
Ему совсем не хотелось ей лгать. Выложить сразу самое худшее — это было своеобразной жертвой любви.
— Видеть тебя не мог, — признался он. — Хотелось тебя изнасиловать, а потом убить. Две недели назад я всерьез планировал размозжить тебе голову булыжником. Если хочешь знать, я думал, что ты как-то связана с Мыслеполицией.
Девушка радостно рассмеялась, очевидно услышав в этом признание своих актерских способностей.
— Только не Мыслеполиция! Нет, ты всерьез так думал?
— Ну, может, не именно так. Но по всему твоему виду… ты ведь такая молодая, цветущая и здоровая — ты понимаешь… я думал, что, наверное…
— Ты думал, что я примерный член Партии. Чиста в делах и помыслах. Знамена, парады, лозунги, игры, групповые походы — вся эта чушь. И ты считал, что будь у меня хоть малейший шанс, я бы сдала тебя как мыслефелона на верную смерть?
— Что-то вроде того. Большинство девушек такие, ты же знаешь.
— Все эта чертова гадость.