Первые пробы прошли просто на ура. «Народ» ― очень уж привередливый, угодить которому не так просто ― неистовал, отдельные лесбиянки, подобно управдому Буншу из известного фильма Леонида Гайдая: «Иван Васильевич меняет профессию», восторженно кричали во все горло и требовали от труппы Леонида Маргулиса, а может и не Маргулиса, продолжения банкета.
Грек ― широкоплечий дородный мужчина не скупился и работал со своей труппой на износ.
Действа продолжались довольно долго изо дня в день, а точнее из ночи в ночь пока луна не стала меняться.
«Народ» поразили сцены внезапного появления водяных из воды. Обставлено было идеально. Занавес открывался с остановками, давая возможность не все сразу увидеть, а как бы заглядывать за кулисы и уж, затем представить себе полную картину. От реки начинало тянуть прохладой. Это на полную мощность включались вентиляционные установки. На небе стояла полная луна. Она, от использования фильтров меняла цвета от кроваво-темных до алых. Из темных спокойных вод то неожиданно ― внезапно, с шумом, а то медленно, то тут, то там под музыку Николая Римского-Корсакова из оперы: «Майская ночь» вырастали атлетические фигуры голых слегка зеленоватого цвета водяных. Их хотелось рассмотреть полностью, но они неожиданно исчезали и снова появлялись, высвечиваясь вспышками маленьких прожекторов-бибиков. Музыка по выходу водяных на берег преображалась и уже неистовствовала и в этот момент подобно стаям птиц Олегом и Михаилом Хазарскими запускались подготовленные группы полуобнаженных лесбиянок. Их тут же подхватывали расторопные водяные и увлекали за собой в вихре танца. Они прыгали через костры, катались по росе и затем, обнимаясь и целуясь торопливо семеня ногами что те артисты сцены Большого театра по мосткам из пружинящих досок, исчезали в темных зарослях острова, чтобы насладиться близостью друг друга и снова появиться у костров, смешавшись в толпе новых претенденток на свое особое счастье.
Олег Палкин, а если быть точным Мишель Хазарская была на первом плане и от восторга потирала руки, понимая, как много она огребет «зеленых» от этих мероприятий. Клин Гейтц ее боготворил, часто крутился рядом и порой, не сдержавшись от восторга, кричал:
— Моя Хилари, моя Хилари»!
Доволен был и Леонид Маргулис, а может и не Маргулис. Он не ожидал такого успеха от своих театральных постановок у недотрог лесбиянок, презрительно относящихся ко всем без исключения мужчинам. Но одно дело находится с ними на расстоянии, отгородившись словно, панцирем или футляром и выказывать на публику свои антипатии и совершенно другое ― чувствовать у себя на голых телах, дрожащие от предстоящей близости руки водяных и в экстазе невольно облизывать язычками внезапно высохшие губы.
Лесбиянки были в невероятном возбуждении. Они будто случайно ковыряясь в носу нажали на невидимые кнопки и отключили себе головы. Мозги у них были парализованы, никакого сопротивления с их стороны водяным ― крутым русским парням ― не оказывалось. Позже некоторые из них, все случившееся объясняли тем, что мужчин рядом с ними не было и не могло быть. Их общение было исключительно лишь с обитателями водной стихии, и оттого им было все позволено. Они и в следующий раз, готовы были пойти на такое театральное представление ― оно почище всяких там гей-парадов. От него одно удовольствие. А еще такая невероятная расслабуха никакой наркотик не нужен.
Леонид сорвал большой куш и на родину уехал, подписав на следующий год новый контракт, а затем он не раз его продлял. Этого расторопного «иллюзиониста» стали чаще приглашать на всевозможные мероприятия. А однажды он стал даже человеком года в США. Это Маргулиса, а может и не Маргулиса ко многому обязывало. Наверное, не случайно один из его почитателей очень известный господин, вращающийся в правительственных кругах, возможно даже «Человек-пылесос» или тот, другой ― однажды не удержался и, переминаясь с ноги на ногу, задал вопрос:
— Леонид, а вы случайно будете не еврей?
— Ну, как вам сказать, я думаю, есть что-то, не зря же мои близкие друзья на родине величают меня Леонидом Моисеевичем, хотя я по батюшке всего лишь ― Алексеевич. ― А про себя подумал: «Вот сволочь туда же, лучше бы как Остин шмотки продавал, а не лез в политику».
Для расширения своей деятельности Маргулис, а может и не Маргулис задействовал многих своих знакомых и незнакомых людей из шоу-бизнеса. Время от времени он устраивал особые ни с чем несравнимые кастинги. Было из-за чего. Не все подходили, справиться с такой работой мог не каждый. Оттого и текучка была большой. Для претендента на рабочее место в труппе этого импозантного грека необходимо было не только умение танцевать и иметь при этом атлетическую фигуру, но и обладать еще невероятно большой мужской силой. Тут как говорится эти самые, обычно мешающие танцам ― ничуть не мешали, а даже на порядок возвеличивали. Что было несколько необычно для претендентов, проходящих отбор в труппу. Правда, напрямую это свойство никто из администрации никогда не выставлял и если нужно было претендента отклонить нес несуразицу.