– Не ругайся, Захар! Тут такое дело…
Он резко прервал её:
– Входи быстрее. Мне рано вставать.
Лёжа в кровати, он смотрел прямо перед собой невидящими глазами и слушал, как Юля, стараясь не разбудить похрапывавшего отца, на цыпочках возвращается из кухни. Она быстро разделась, устроилась у Захара на животе, обхватив бока коленями, и наклонилась к его губам.
«Женщина создана для того, чтобы её любить, а не для того, чтобы её понимать», – успел он подумать до того, как мир взорвался и исчез в кромешной тьме.
Май
Выезд в поле задерживался. Тёплая погода благоприятствовала береговым геодезическим работам, но передвигаться по Зейскому водохранилищу на судах и моторных лодках было ещё рано. Большая часть полевиков уже разъехалась по разбросанным объектам Бурятии, Читинской и Амурской областей. В опустевшем здании экспедиции Захар Сазонов ждал открытия навигации, которое должны были объявить во второй половине мая. Он то изучал топографические карты участка будущих работ, то выезжал на базисный полигон поверять геодезические приборы, то перечитывал ведомственные инструкции по топосъёмке шельфа.
Пользуясь вынужденным простоем, Захар оформил нужные разрешения и купил охотничье ружьё 16-го калибра с патронами, порохом и дробью, а также кожаную сумку и патронташ. Он совершенно не обладал охотничьим азартом и предпочёл бы купить фоторужьё, но жизнь в тайге полна неожиданностей, поэтому приходилось думать и о самозащите, и о пропитании.
Раз пять он звонил Алине по поводу развода, но она постоянно отшучивалась. Это было странно и непонятно, учитывая всё, что они наговорили друг другу в прошлом году, перед тем, как расстаться. Запрячь в одну телегу коня и трепетную лань оказалось невозможным, но теперь лань что-то задумала, или же пронюхала про Юлю и просто мстила. Всё происходившее между ними, с первого же дня после свадьбы, случившейся ровно год назад, напоминало противостояние двух разных миров – домашнего, прагматичного, расчётливого и сурового, романтического, безрассудного. «Они сошлись. Волна и пламень» – усмехался Захар, удивляясь самому себе, так легковерно клюнувшему на Алинину приманку.
Номер её телефона он знал наизусть. Казалось смешным, что ещё в прошлом году это был его собственный номер – вместе они практически не жили. Он, молодой начальник партии, с весны до поздней осени мотался по всему Байкалу, приезжая в город лишь на несколько дней. Она, его молодая жена, совершенно не ощущала себя замужней женщиной. Их роман закончился, не успев начаться.
Один из его звонков стал последним.
– Алина? Это я. Не поверишь, но я по тебе соскучился. Встретимся завтра у входа в ЗАГС? В пять вечера. Не забудь паспорт и свидетельство о браке.
Алина неожиданно поддержала его шутливый тон:
– Ой, Захар, как ты меня достал! Так достал, что я, пожалуй, и в самом деле приду.
Назавтра она действительно пришла в ЗАГС, в чёрном пальто и маленькой круглой шапочке с тёмной вуалью.
– Ну что, осчастливить тебя? А ведь я тебя любила, глупый.
Сердце его сжалось от жалости к самому себе, хотя он и не верил ни единому её слову. Делить им было нечего, поэтому процедура расторжения брака заняла всего несколько минут. Проводив Алину до трамвая, Захар купил в продовольственном магазине бутылку улан-удэнского пива и в соседнем скверике, присев на краешек сломанной лавочки, выпил его из горлышка. «Кто сказал, что оно кислое?» – подумалось ему. На самом деле он не ощутил не то что никакой кислоты, но и вообще никакого вкуса. После этого так же машинально, одну за другой, он курил свою «Стюардессу», пока стоявшие перед ним дома не начали скрываться в сгустившейся темноте.
В один из майских дней в его рабочую комнату зашёл Игорь Зябликов. В составе бригады Фёдора он тоже ожидал отъезда в Амурскую область.
– Как настроение, Игорёк?
– Сразу и не ответишь… Ты знаешь, а я ведь вижу, какой ты весь издёрганный. У меня у самого проблем выше крыши, но помогает Лао-Цзы. Вот кого бы нам в генсеки! Он, между прочим, две тысячи лет назад про нашего Горбачёва сказал: «Кто много обещает, тот не заслуживает доверия». Но не это главное. Русские люди чересчур агрессивные, отсюда все наши беды. Ломаем через колено всё, что нам не нравится. Уступать не привыкли, ни другим людям, ни судьбе. А ведь человек по природе мягкий и нежный. Уступать надо, прислушиваться к естественному ходу событий. Всё, что ни делается – к лучшему.
– Это тоже Лао-Цзы сказал?
– Нет, кажется, Вольтер, хотя он только переиначил старое выражение. Скорее всего, это идёт от самых первых людей на Земле.