– А я вас помню! Вы тогда ещё сильно ругались.
Сам собой завязался общий разговор, плавно переходивший с одной темы на другую и прерывавшийся бесхитростными тостами и криками «Горько!».
Потом слово взял Никита:
– Дамы и господа! Прошу минутку внимания. Предлагаю выпить за геодезистов и примкнувших к ним топографов. Кто-нибудь из вас знает, какое самое главное правило у геодезистов? Пузырёк на середину! Но шутки в сторону. Вот перед вами сидит мой друг Захар. Сама скромность. А ведь два года назад он мне жизнь спас. Дело было в конце зимы. Поздно вечером мы с ним шли вдоль берега по байкальскому льду. Идём и зимовьюшку высматриваем, то в одной губе, то в другой. А её всё нет и нет. Уже заполночь, холод жуткий, ветер прямо в лицо. Короче, я полностью обессилел, вырубился и упал прямо на лёд, лицом вниз. Так этот молодой человек меня растолкал, силой на ноги поставил и помогал идти, пока зимовье не нашли. Закон тайги – оставишь в беде слабого, не будет тебе удачи. Про это роман можно написать. Так и озаглавить – «Закон тайги». Только с таким названием уже, наверно, не один роман написан. В общем, за геодезистов и топографов! За тех, кто в поле!
– И за их жён! – выкрикнул Лубсан под всеобщий гул одобрения.
Не было и в помине той атмосферы недоговорённого лукавства, которая так давила Захара во время его прошлогодней свадьбы, проходившей в дорогом ресторане, с чужими и непонятными людьми. Сегодня же он непринуждённо разговаривал со всеми по очереди, пил, ел, целовался с молодой женой и чувствовал себя вполне счастливым человеком.
Когда гости начали расходиться, выяснилось, что иркутянам негде спать. Пошептавшись с ними, Юля предложила Захару отдать их комнату для ночлега родственникам, а самим переночевать у её подруги Анюты – той самой, у которой она тогда допоздна задержалась. Так и сделали. Подруга жила в однокомнатной квартире. Её сожитель, молодой прапорщик, служивший в расположенной поблизости войсковой части, уже спал. Анюта постелила им на кухне, прямо на полу, принесла одеяло и подушку, подмигнула и закрыла за собой дверь.
Юля прыснула.
– Вот это да… первая брачная ночь! Всю жизнь о такой мечтала.
На полу им было ничуть не хуже, чем в собственной спальне. Суровость обстановки компенсировалась молодостью и немалым количеством выпитого. В кульминационный момент они чуть не перевернули кухонный стол, но постепенно угомонились.
Захар быстро провалился в чёрную бездонную яму. Вдруг его полоснул по глазам яркий луч карманного фонаря. Он застонал и повернулся на другой бок. Послышались тихие шаги. Кто-то стоял рядом и чуть слышно дышал. Свет слепил его, поэтому он сел и вытянул вперёд левую руку. Постепенно в полумраке, по ту сторону луча, проступил неясный силуэт. Молодая женщина, одетая в длинное шёлковое платье, попятилась от его вытянутой руки.
– Ты кто? – еле слышно прохрипел он.
– Меня зовут Рашми. Добро пожаловать в Бомбей!
– Какой Бомбей? Я хочу домой. Верни меня, пожалуйста, домой. Меня жена ждёт!
Рашми мелодично рассмеялась.
– Подождёт тебя жена, ничего с ней не сделается. Встань и подойди ко мне.
Захар поднялся и, смущаясь собственной наготы, подошёл к девушке. Она протянула руку в сторону открытого окна, за которым занимался новый день.
– Посмотри туда. Это Дхоби. Самая большая в мире прачечная под открытым небом. Видишь, на верёвках сушится бельё?
Выстиранное бельё висело везде, где только можно было его повесить. Под ним, в бетонных ёмкостях, заполненных водой, лежали груды замоченного белья.
– Я из касты неприкасаемых, – продолжала Ракшми. – Мои родители и братья работают здесь всю жизнь. Стирают бельё, сушат, гладят…
– А ты?
– А я отстирываю мужские грехи. Ты разве не понял?
– Но у меня нет грехов! – запротестовал Захар.
Ракшми приложила указательный палец к губам и взволнованно прошептала:
– Не говори так. Грехи есть у всех, особенно у мужчин.
Захар вспомнил, что он голый, и прикрылся ладонью левой руки. Ракшми заметила его жест и грустно произнесла:
– Грех не там!
– А где он?
– В сердце! Иди ко мне, я его почищу! Ты должен перестать строить из себя святого и освободиться от грехов. Иначе ты никогда не будешь счастлив!
– Но я ведь не имею права к тебе прикасаться!
– Это и не нужно, касаться тебя буду я.