Она достала из ящичка с резной дверцой аккуратно сложенный кусок зелёной ткани и осторожными движениями начала очищать его грудь. Стало нестерпимо сладко, сильно закружилась голова. Захар невольно качнулся и сбил Ракшми с ног, после чего они оба оказались на полу. Её приоткрытые губы почти касались его губ. Он прижался к ним – сначала с опаской, потом уверенно и страстно.
Ракшми застонала и Юлиным голосом сонно произнесла:
– Захар, я хочу спать!
Июнь
Чем меньше времени оставалось до выезда в поле, тем больше Захар мрачнел. Он понимал, что в лучшем случае вернётся в город в октябре, а в худшем – ещё позже. Как переживёт Юля его многомесячное отсутствие? Не начнётся ли опять бракоразводная бодяга, как это было с Алиной? Перебрав все возможные варианты, он пришёл к выводу, что ехать в поле надо им обоим. К его удивлению, Юлю уговаривать не пришлось. Постоянной работы у неё не было, дома ничего не удерживало, а о смене обстановки она думала и сама. Была и ещё одна веская причина. У Ивана Николаевича появилась женщина, с которой он встречался сначала тайком от них обоих, а потом и открыто, перестав наконец таиться. За время их отсутствия он вполне мог бы создать семью.
Больше всего Захар боялся, что Юля не выдержит трудностей таёжной жизни и станет обузой для бригады. Случись такое – нянчиться с ней он не станет, просто отправит домой, а тогда – прощай, семья и здравствуй, общага. Другой опасностью было само присутствие женщины в мужском коллективе, вдали от цивилизации. Женщина на корабле – не к добру, тут всё понятно и без слов. А во время эхолотных промеров им придётся вместе работать на корабле, пусть даже с ночёвками на берегу. Как к этому отнесётся команда? На берегу же им, скорее всего, придётся жить в одной палатке, на глазах у всей бригады. Сможет ли Юля к этому привыкнуть? В институте преподаватели постоянно приговаривали: «Геодезия – не женское это дело!». Но Захар знал, что женщина-полевик – не такое уж редкое явление. Возможно, что в его бригаде будут и другие женщины. В прошлом году на Байкале он работал со студентками-практикантками.
В конце концов Юлю оформили сезонной рабочей. Она прошла инструктаж по технике безопасности и сделала прививку от клещевого энцефалита. После этого, как по заказу, в его бригаду определили крупнотелую, острую на язык студентку Ираиду, приехавшую «за запахом тайги» из новосибирского геодезического института. Это разом решило все вопросы и сомнения. Устроился к нему также рабочий Миха – бывалый сибиряк лет под сорок, с большим уголовным стажем. После завершения закладки геодезических центров к бригаде должен был присоединиться и топограф Игорь Зябликов, уже уехавший вместе с Толстихиным на Зею.
Часть личных вещей и производственного оборудования отправили трёхтонным контейнером.
Наступил долгожданный день отъезда. До амурской станции Тыгда предстояло добираться поездом, а оттуда до базы партии – на грузовой машине. Тёплым июньским вечером поезд нехотя отошёл от улан-удэнского железнодорожного вокзала, постепенно разогнался и покатил-постучал по Транссибирской магистрали на восток. Ехали вчетвером в одном плацкартном вагоне. Захару и Михе достались верхние полки, женщины расположились внизу. Завязалась бесконечная болтовня, которая, при всей её пустоте и необязательности, помогла им поближе познакомиться. За окном одно за другим замелькали знакомые названия станций – Чита, Чернышевск, Ерофей Павлович…
– Кто назовёт фамилию Ерофея Павловича, тому ничего не будет! – объявил Захар. Народ безмолвствовал, поэтому пришлось тут же раскрыть карты:
– Хабаров! Тот самый первопроходец, в честь которого назван Хабаровск. Заодно поздравляю с историческим моментом – мы въехали на территорию Амурской области!
Утром третьего дня они сошли с поезда, прибывшего в Тыгду. Толпа быстро схлынула, и на обезлюдевшем перроне осталась лишь их небольшая группа, если не считать двух бродячих собак, гревшихся под утренним солнцем.
Из телефона-автомата Захар позвонил жившему в Тыгде представителю экспедиции Жоржику, носившего русско-китайскую фамилию Тимочан. Через час за ними приехал ГАЗ-66 с зелёным тентом и двумя лавками в кузове. После краткого знакомства Жоржик помог геодезистам загрузить вещи и подняться в кузов, сам сел в кабину и скомандовал шофёру:
– В Зею!
Предстояло проехать сто тридцать километров. С каждой стороны тента имелось по два продолговатых пластиковых оконца – как раз по одному на каждого пассажира.
– А где сам Амур-то? – спросила Ираида.
Захар оживился:
– Вон там, сзади. Отсюда не видно. Он отделяет Советский Союз от Китая. Ну… вот вам небольшой урок географии. Параллельно Амуру, только чуть в стороне, мы ехали на поезде до Тыгды. Теперь представьте себе карту области. Примерно посередине, с севера на юг, течёт река Зея. На севере – горы, на юге – равнина. Город Благовещенск знаете? Мы до него немного не доехали. Ну так вот, он стоит у впадения Зеи в Амур. А посреди этой самой Зеи расположен город, который тоже называется Зея. Чуть севернее него много лет тому назад речку перегородили плотиной и построили ГЭС. Не так давно она заработала на полную мощность. Вода затопила окрестные леса, пастбища и с десяток населённых пунктов – получилось Зейское водохранилище. Вот к нему мы и направляемся. Будем заниматься геодезическими измерениями и эхолотными промерами, чтобы потом сделать топографическую карту дна. Нет, не всего водохранилища. Пока лишь одной его части. Кстати, местные часто говорят – Зейское море. По объёму воды это третье водохранилище в СССР, после Братского и Красноярского. На западном берегу расположен посёлок, он так и называется – Береговой. В нём находится наша база партия. Именно туда мы и едем. Часть наших людей уже там, нас дожидаются.