– В то время, когда всё прогрессивное человечество строит коммунизм, враг не дремлет! – пошутил помогавший ему вездеходчик Витя Глухов по прозвищу Глухарь
После этого Захар определил необходимую для измерений циклическую поправку тахеометра и с облегчением вздохнул – она оказалась в допуске.
Ночью в бригаду Фёдора Толстихина приехал новый рабочий. Ходьба взад-вперёд по коридору и громкие разговоры разбудили обитателей базы. К утру вся бригада Фёдора на вездеходе уехала в тайгу.
День прошёл в бесплодном ожидании новостей. Вечером, после ужина, Захар и Юля продолжили обследование окрестностей базы партии. Прогулявшись по крайней улице посёлка, они свернули в соседний сосновый бор и, держась за руки, медленно пошли по мягкой земле, покрытой хвоей и прошлогодними шишками. Под старой разлапистой сосной лежал толстый пласт сухой хвои. Захар бросил на него свою куртку, опустился на неё и притянул к себе о чём-то задумавшуюся Юлю. Она не сопротивлялась, но и не реагировала на его ласки – просто молча уступила загоревшемуся мужу. Наверху при каждом дуновении ветра шуршали пушистые ветки. Придя в себя, Захар перевернулся лицом к потемневшему небу. Словно отрывок из давнего, неоконченного разговора с самим собой, в голове промелькнуло: «Тяга. Обычная тёмная тяга…».
Рядом с ним раздался горький всхлип.
– Юлька, ты что? Почему ты плачешь?
– Потому что ты меня не любишь. Я знаю, что ты притворяешься. Ты умный, образованный, а я кто? Дурочка с переулочка…
Он растерянно целовал её заплаканные глаза, пытаясь найти правильные слова, но так и не нашёл их.
Стояли ясные солнечные дни – идеальное время для геодезических измерений. Но работы не было. Сначала ждали Петровича, уехавшего в Тыгду на поиски пропавшего контейнера. Потом, когда контейнер нашёлся, а на складе были получены под роспись палатки, рулоны кошмы, коробки с продуктами – тушёнкой, макаронами, чаем, сгущённым молоком и прочими таёжными деликатесами, ждали вертолёта, который должен был забросить их в Бомнак. Вертолёт так и не прилетел, потому что у руководства поменялись планы. Решено было заняться съёмкой ближнего объекта, расположенного в западной части водохранилища. Теперь ждали, когда бригада Толстихина закончит закладку геодезических центров. Эта работа отнимала уйму времени, потому что для рытья ям под металлические знаки приходилось кострами оттаивать вечную мерзлоту. Фёдор работал втроём – с Игорем и с недавно приехавшим из Улан-Удэ молодым рабочим, которого никто ещё ни разу не видел.
После единственной рекогносцировки, проведённой вместе с Фёдором на моторной лодке, Захар сводил свою заскучавшую бригаду в поселковый книжный магазин, где на полупустых полках неожиданно оказался «Зверобой» Фенимора Купера – каждый купил себе по одной книжке. В обмен на макулатуру в магазине продавали романы Мориса Дрюона о французских королях. Ираида тут же поделилась воспоминанием:
– У нас в Новосибирске один мужик собирал все книги Дрюона. Чтобы их заполучить, он сначала собрал полные собрания сочинений Ленина и Горького, а потом уже сдал их в пункт вторсырья. И ведь приняли. Никто даже не пикнул!
По дороге на базу Юля с Ираидой заговорились и отстали от мужчин. Молчун Миха не выдержал и поинтересовался:
– Вы с Юлей женаты или просто живёте вместе?
– Женаты. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты купил две одинаковые книжки – одну для себя, другую для Юли. Женатые люди так не поступают.
Замечание было справедливым. Захар задумался… И в самом деле, он не вполне осознавал себя женатым человеком. По инерции ему продолжало казаться, что это лишь романтическое приключение, которое неизвестно ещё чем закончится. Юля – его жена? Кто бы мог подумать!
– А ты, Миха, как тут оказался? – спросил он, чтобы поддержать прервавшийся разговор.
– Я? Из-за бабы! После последней отсидки решил завязать…
– Которой по счёту?
– Четвёртой. И самой глупой. Почистили с кентом одну квартиру, потом нашли в холодильнике бутылку коньяка. Выпили, расслабились. Хозяин был в отъезде, поэтому сильно не переживали. Я за разговором куртку снял и повесил на спинку стула. Там она и осталась – только дома про неё вспомнил. Летняя ветровка, вспомнил и забыл – не жалко. А потом оказалось, что в кармане лежала квитанция из Дома быта с моей фамилией.
– Ну и…
– Отсидел, вернулся в город, слонялся без дела, бичевал… У меня ведь ни кола, ни двора. Мать живёт в Улан-Удэ, но к ней стыдно было идти за помощью. Прибился к одной девахе, и знаешь – как-то так хорошо сошлись, что мне больше ничего и не нужно в этой жизни. Только без денег худо. Калымил, конечно, где придётся, но это копейки. А на ней одёжа вся поистрепалась. Собрался было за старое взяться, чтобы тряпок прикупить, но она догадалась и говорит: «Вот заработаешь денег законно, так, чтобы справка была из бухгалтерии – живи здесь со мной хоть до скончания веков. А ворованного мне не нужно». Я помыкался, потыркался, пока кто-то не надоумил в экспедицию зайти. Так вот и попал к тебе.