Эхолот оказался вполне рабочим. Сигнал был очень слабым, но для измерения небольших глубин его хватало. С катера спустили моторку и развезли по теодолитным постам Игоря и Веру. Весь день работали, как угорелые, пока совсем не стемнело. Никита не появлялся.
Утром следующего дня Петрович передал, что написал заявление в милицию, что возбуждено уголовное дело и что Никиту активно ищут.
На славу поработали и весь второй день. А на третий… капитан, как ни в чём не бывало, сообщил, что сегодня они идут в Зею за зарплатой. Если всё будет хорошо, вернутся завтра или послезавтра.
– Мужики, да вы что, охуели? – не выдержал Захар. – Тут работы ещё на пару недель. Погода портится. Какая зарплата?
– А ты это моим морячкам скажи! – невозмутимо ответил капитан. – Они, видишь ли, кушать хотят. С коллективом не поспоришь!
Миновать Береговой по дороге в Зею «Коршун» никак не мог. Переговорив по рации с Петровичем, Захар попросил капитана довезти его до посёлка. Оставив Юлю и Веру на попечение Игоря, он поднялся на борт. Вряд ли он мог ускорить поиски пропавшего Никиты, но нужно было во что бы то ни стало перевезти в лагерь моторную лодку. Вернётся ли катер обратно – большой вопрос, а работы ещё полно. Эхолот он оставил на катере, взяв у капитана расписку.
На базе партии было пусто. Во дворе стоял милицейский УАЗик. Петрович сидел с каменным лицом за своим столом и слушал того самого мента, который в июле занимался кражей резиновой лодки
– А, Захар! Заходи. Вот, только что сообщили… В тайге нашли труп Никиты.
Милиционер коротко пересказал суть дела. Никиту видели в посёлке у местного жителя Николая Черных, по кличке Беспалый, которого сразу же задержали. В результате предпринятых следственных мер гражданин Черных признался в убийстве Никиты Уварова на почве неприязненных отношений. Смерть наступила в результате удара ножом в область живота. Тело убитого на мотоцикле с коляской было перевезено в тайгу, сброшено в овраг и наспех завалено лесным сухостоем.
– Извините, Сергей Петрович. Могу я побалакать с вашим работником наедине?
Когда за Петровичем закрылась дверь, милиционер попросил Захара сообщить всё, что ему известно о краже лодки. Выслушав рассказ о Михе, впервые озвучившим имя Беспалого и обвинившим в организации кражи лодки Фёдора Толстихина, тот попросил проехать с ним до отделения и повторить всё сказанное для протокола.
В милиции Захар поинтересовался, где находится тело Никиты.
– В больничном морге. Вас отвезти?
– Да, пожалуйста.
Никита лежал с закрытыми глазами, как будто вслушиваясь в происходящую в нём перемену. Захар не сдерживал льющихся слёз. Хотелось кричать и барабанить кулаками по стене. Вместо этого он стиснул зубы и чуть слышно прошептал:
– Ну, бывай, Никита!
Вездеходчик Глухарь помог перевезти до водохранилища моторку и бачок с бензином. Встречный ветер едва не переворачивал старенькую «Казанку», но он выкрутил до отказа рукоятку газа и невидящими глазами смотрел на проносившиеся мимо топляки, каждый из которых мог стоить ему жизни.
Игорь, Юля и Вера уже всё знали.
На следующий день Петрович передал, что Толстихин исчез. За ним в лагерь на Утугае выехал наряд милиции, но Фёдора на месте не оказалось. Рабочие о местонахождении своего бригадира ничего не знали.
Из Зеи вернулся «Коршун». Повеселевшая команда помогала развозить Игоря и Веру по теодолитным постам, капитан с радостью делился сигаретами – казалось, мир перевернулся, но через неделю кончилась солярка и «Коршун» ушёл на заправку.
Октябрь
Захар крутил ручку транзистора, пока не поймал забиваемый помехами «Голос Америки». Закончился концерт незнакомой рок-группы, начались новости. Сквозь булькание, свист и треск вдруг отчётливо раздалось короткое сообщение: «В сентябре этого года совместная американо-французская экспедиция обнаружила в северной части Атлантического океана, на глубине около четырех тысяч метров, и сфотографировала обломки затонувшего пассажирского лайнера ”Титаник”».
– Вы слышали? – повернулся он к дремавшим друзьям. – Американцы фотографируют ”Титаник” на глубине четыре километра, а мы нашим эхолотом глубину в сорок метров не можем измерить!
Он поднялся и высунул голову из палатки. Крупными хлопьями падал первый в этом году снег. Лежавший в своей конуре, перевезённой со старого лагеря, Рекс увидел его и звонко залаял. Выходить на холод не хотелось, и Захар снова повалился на спальник. От раскалившейся печки шло уютное тепло.