Недели две понадобилось лишь для сдачи на склад имущества бригады и получения расчёта в бухгалтерии за месяцы, проведённые в поле. Обычно выгодная для полевиков сдельщина после вычета из зарплаты стоимости украденной лодки обернулась для него финансовой дырой. Непросто оказалось и сдать в отдел технического контроля результаты полевых наблюдений. Особенно досадно было постоянно цапаться с Петровичем, лучше других знавшим истинные причины производственных проблем, но не гнушавшимся переводить стрелки на молодого бригадира.
Иван Николаевич встретил их с Юлей не один, а с миловидной улыбчивой женщиной, то и дело красневшей и ужасно стеснявшейся их обоих. Жить на две семьи в двухкомнатной квартире было невозможно, поэтому они с Юлей сразу же перебрались в отдельную квартиру, снятую им в другом городском районе.
Захар перевёл жену, бывшую на пятом месяце беременности, ученицей в цех камеральных работ на Шишковке. Она даже не пыталась скрывать своей нелюбви к сложным фотограмметрическим приборам. Надо было любой ценой дотянуть до декретного отпуска. Насыщенный событиями сезон не прошёл для Юли даром. Она приобрела недостававший ей опыт жизни в экстремальных ситуациях, стала глубже и внимательнее смотреть на окружающих людей. Совместная жизнь в палатке показала также, насколько они с мужем разные. Они сумели притереться друг к другу, но этого было недостаточно для семейного счастья. В сущности, до него было далеко, как до Луны.
В первые же дни после возвращения Захар отвёз рюкзак с Никитиными вещами молодой вдове, тут же обвинившей его в смерти мужа и выставившей его за порог. Было до того тошно на душе, что он с трудом удержался, чтобы не напиться в ближайшем пивном баре. Тем более что в её словах была большая доля правды. Он не сумел остановить Никиту и категорически запретить ему влезать в это тёмное дело с украденной резиновой лодкой.
Захар разбирал полевые журналы, когда секретарша начальника экспедиции крикнула с первого этажа:
– Сазонов, к телефону! Межгород вызывает.
В трубке раздавался один шум и треск, потом женский голос произнёс: «Говорите!». Шум сразу же стих:
– Алло, Захар, ты?
– Да, Федя. Это я.
– Послушай, у меня мало времени. Короче, про меня ни слова. Ты мне нафиг не нужен. А вот с твоей беременной женой как бы что не приключилось. Понял?
Захар положил трубку и вышел из приёмной.
Вдвоём с Юлей они побывали на свадьбе Игоря. Их посадили рядом с Айдаром – непривычно спокойным и остепенившимся.
– Вы не знакомы? Это Эржена, – представил он свою спутницу, маленькую широколицую девушку-бурятку в очках. – Если она начнёт вам рассказывать о буддизме, особенно о путях бодхисаттвы, не удивляйтесь – это её фишка. Я скоро сам начну давать консультации по очищению кармы.
– Свою-то карму выправил? – засмеялся Захар. Его так и подмывало поинтересоваться у Айдара, не ходил ли тот больше бить бурят, но он воздержался.
И жених, только что вернувшийся из амурской тайги, и его молоденькая жена, светились от счастья.
– Как зовут эту малолетку? – шёпотом спросил Захар у Айдара. – Гляди-ка, ведь дождалась всё-таки!
– Зовут её Эля. А насчёт «дождалась» – время она зря не теряла. Пока он был в поле, переспала как минимум с тремя мужиками, и это только те, которых я лично знаю.
– Да ну?
– Вот тебе и ну. Секрет Полишинеля. Один Игорь этого не знает. Ничего, узнает…
– А как же они брак зарегистрировали? Ей ведь нет восемнадцати.
– Папаша подсуетился. А вот и он…
Подошёл папа невесты, тот самый горластый инструктор горкома, приезжавший зимой в их общагу. Ни Захара, ни Айдара он не узнал.
– Извините, Захар Сазонов – это вы? Хочу пожать вашу руку. Игорь много о вас рассказывал. У нас в стране сейчас хватает внутренних трудностей. Но, к счастью, есть ещё люди с активной жизенной позицией, болеющие за дело. Спасибо вам. Будьте здоровы!
Улучив момент, Захар вышел покурить с Игорем.
– Ну как ты, счастлив?
– Ещё как! – разошёлся тот в улыбке и, упреждая события, попросил шёпотом: – Ты мне только не рассказывай ничего про Эльку. Я и так всё знаю. Слава богу, добрых людей хватает. А мне плевать! Я её люблю такую, какая она есть. Живую и непосредственную.
– И правильно. Только нелегко тебе будет!
– Знаю. Потому я и уговорил её переехать в Свердловск. Чтобы начать жизнь с нуля. У меня там родной брат живёт. После Нового года уезжаем.
– Так ты увольняешься?
– Да, переводом. Уже с начальством договорился. Ты ведь понимаешь – или поле, или жена.
У Захара на мгновение мелькнула мысль заговорить с Игорем о Сергее Ропшине, но он тут же её отогнал, чтобы не искушать судьбу. Боксёр Серёга, при первой же возможности мстивший всем, кто попадался под руку, за изменившую ему из принципа жену, совсем свихнулся от ревности. В самом начале полевого сезона он бросил свою бригаду, занимавшуюся планово-высотной привязкой аэрофотоснимков на севере Читинской области, уехал в родное Подмосковье, подстерёг бывшую супругу, возвращавшуюся домой с ненавистным ему мужичком, и убил их обоих голыми руками, а точнее – своими мощными кулаками. После этого он вернулся к бригаде, но работать уже не мог, потому что пил день и ночь, пытаясь забыть о случившемся. Его быстро нашли, арестовали и на суде приговорили к высшей мере наказания. Жив ли он ещё или уже расстрелян – Захар не знал.