— Что ж ты, дурак. Братья велели тебе нас почитать и за это хотели тебе по подарку привезти, а ты на печи лежишь, ничего не работаешь, сходи хоть за водой…
Говорит ему щука человеческим голосом:
— Не ешь, дурак, меня, пусти опять в воду, счастлив будешь!
— Счастлив! Как не счастлив? — язвительный голос прервал мое чтение. — Ну ладно, ему-то она сама в ведро запрыгнула. А ты, ты ведь собственными, вот этими руками из воды ее вытащил.
— Кого? — с недоумением взглянул я на неожиданного собеседника.
— Чего кого?
— Да из воды-то кого я, по вашему мнению, вытащил?
— А при чем здесь вы? Вы как раз ни при чем. Это я вытащил. О себе и говорю. Неужели непонятно, что вот этими руками вытащил я говорящую щуку.
Я ошалело смотрел на человека, сидевшего напротив. Высокий, довольно-таки молодой, симпатичное лицо не портила хмурая задумчивость.
— Стало быть, передо мной собственной персоной сказочный Емеля, извините, дурак, — решил я наконец подхватить шутку.
— Какое там дурак! В тысячу раз глупее. Емеля-то ваш небось не такой простак. Что, не верите? А я от правды ни на шаг не отступил. Вот послушайте. Рыбак я так себе. Не буду хвастать, что из больших знатоков. Хотя кое-что умею. И на удачу не жаловался. Это верно. Раз как-то на озере в отпуске леща поймал. На девять с половиной килограммов потянул. Грамм в грамм. Сразу и взвесил.
— Вы что же, — усмехнулся я, — безмен с собой носите?
— Зачем? Я по-рыбацки. Взял палку, с одного конца на леске леща подвесил, с другого — ведро. И литровой банкой воду лил, пока не уравновесило. Ведро полтора килограмма весит. Так и вытянуло девять с половиной. Вот такой, поверите? — Он широко развел руками. В глазах его блестело возбуждение, словно событие только что состоялось.
— Вся деревня сбежалась тогда. Народ все больше престарелый. Сроду у них таких рыбин не ловили. А теперь и подавно, когда вся химия с полей идет. Сорная рыба еще попадается да лягушки пока не перевелись.
Эх, было дело, — с отчаянием махнул рукой странный собеседник. Теперь я этих лещей из любой лужи сколько хочешь вытащу. Пожелать только!
Видя, что попутчик явно хватил лишку, как это случается нередко с заправскими рыбаками, я попытался направить разговор в прежнее русло.
— А щука-то, щука при чем здесь?
— Как это при чем? Она-то и переменила всю мою жизнь. Есть желание слушать — могу рассказать.
Поехал я на водохранилище. Знал, конечно, что не с пустыми руками вернусь. С пустыми-то что за интерес. Только к бережку подошел — тут я ее и увидел. Чего у нее там случилось — до сих пор не знаю. А так будто дремала. Я, понимаешь, увлекающийся человек. Разум у меня как отшибло, в чем был — в воду. В любом случае дурень: она на вид метра два. Это какой же вес! Утащить под воду ей ничего не стоит. Только это я тогда помимо внимания: сгоряча схватил и на берег бросил. Уж потом дошло, что как перышко легкая она. Из чего состоит — кто ее знает. Ну это уж, как говорю, потом было.
Бьется она на берегу как настоящая, а я камень ищу, чтоб успокоить. Голыми-то руками уже боюсь схватить. Нашел каменюку, только подбежал, а она мне человеческим голосом: отпусти, дескать, в воду, а я тебе буду помогать, когда о чем попросишь.
Испугался я, понятно. Уж как было говорю: тут кто хошь испугается, когда рыбина бессловесная заговорит. Но все-таки, сгоряча, должно быть, отвечаю ей:
«Если все можешь, то чего сама себя в воду не спустишь?»
«Ты, — говорит, — мне энергостимулятор — вон ту чешуйку сдвинул, когда на берег выбрасывал. Поставь ее на место, и я тогда сама в воде окажусь. А тебя за хорошее ко мне отношение и доброту — отблагодарю».
Я наклонился и вправду вижу — чешуйка на боку вроде отстала. Контакта, значит, нет. Подвинул на место — а щука уж в воде. Моментальное дело. На глубину ушла, а голос явственно слышу, будто рядом: «Теперь чего хочешь пожелай. Что возможно — выполню. Слова данного не в моей власти нарушать».
«Ну а если невозможное пожелаю?» — спрашиваю у нее, чтобы быть в курсе дела.
«Что невозможно, — отвечает, — выполнить не смогу. Только до невозможного тебе, пожалуй, и не додуматься: для меня многое возможно».