Прием на Даунинг-стрит. Толковище, элита. Речь Мейджора, достойная события, и высокие "исторические" похвалы Горбачеву... Я "прокол" допустил в Москве: сама речь М. С. прозвучала крупнее мейджоровской (и была в два раза короче!). Но я не решился упомянуть там "свою любимую" Тэтчер, думал, что это не понравится хозяину. Мейджор это сделал. И М. С., выступавший вслед, "по ходу" тоже вставил. Но наши газеты уже "не успели" впечатать эту вставку (текст у них был заблаговременно). Хорошо, что Тэтчер не читает "Правду", хотя другие и ей прочтут, и всему миру сообщат!.. Я просил Кравченко внести поправку на ТВ. Но увы! Привязанный к протоколу событий, я не имел возможности вовремя "дать указание" ТАССу, а без этого, по нашим дурацким правилам, ТВ поправок не принимает.
Соседи за столом (на приеме): министр транспорта, милый живой шотландец. Можно оценить британскую деликатность: несмотря на мой ужасающий английский язык, он со мной живо говорил "о чем попало" -- как ни в чем не бывало. И я быстро приспособился, исчезла языковая робость, и в общем хорошо поболтали.
То же самое -- с соседкой справа, которая, правда, переходила на очень плохой французский, и таким образом мы тоже вполне удовлетворили друг друга. Она -- жена какого-то высокого лица.
Мейджору, когда пришли на Даунинг-стрит, 10, в его кабинет, я, здороваясь, в замешательстве сказал good bye! Жуть!
Вечером в своей резиденции М. С. устроил торжественную пьянку для "близких". Было человек 20. "Мемуарил", как он и она шли (шел) "к этому"... Женева, Рейкьявик, детство, отрочество и далее. Замятин (посол) тост в честь автора новой книги -- Раисы Максимовны -- произнес "с большим чувством!".
Утром 18-го еще до Мейджора пришел Андреотти. Разговор близких, доверяющих друзей. Под конец, как я и ожидал, итальянец поднял опять вопрос о Любавичес-ких рукописях. Ох, как проигрываем... Все знаменитые "ребе" съехались, чтобы встретиться с М. С. Буш ему говорил о них. Андреотти умолял: "Мне легче будет работать с еврейским лобби в США в пользу вас..." Малруни шепнул... Ни в какую!.. "Есть проблема",-- отвечал всем М. С. словами Егорова--Губенко!
Теперь, конечно, будет шумная, злая газетная кампания.
Встреча с Малруни. О нем вначале донесли "наши", что он скурвился и будто бы сопротивлялся приглашению Горбачева на "семерку". А оказалось, что он самым твердым образом отстаивал эту идею перед Бушем. И здесь вел разговор предельно дружески, открыто и по-деловому конкретно: "Все, что могу, сделаю, чтоб помочь вам".
В "Ковент-гарден" и в Адмиралтейство на прием к Мейджору я не поехал. Вечером, дописав "свои дела", сбегал в "Сохо"...
(Здесь прервусь, допишу потом.)
Продолжаю о Лондоне. Знаменитый квартал "Сохо" изменился... Грязно, бумажки, раздавленные стаканчики, обрывки газет. Проститутки пристают, чего раньше не было, много "голубых": мужики, мальчики... Беднее ассортимент в porno shop'ax. И дикие цены: "журнальчик"
-- не менее 25f (раньше -- 5--7)... Как-то мне скучновато стало. Вернулся в гостиницу.
Женщины мои за это время с Гусенковым уже пообедали в ресторане, куда я так и не добрался. Стал собирать чемодан... Недосчитался джина, видимо, уборщица "прибрала".
Наутро -- завтрак М. С. с Кинноком (лидер лейбористов). Давно его не видел. Он "вырос", от его playboy'ства не осталось ничего: серьезный, умный, афористичный -- государственный человек, готовится в январе в премьер-министры.
В то время как М. С. "уединился" с Тэтчер, я посидел с ее бывшим помощником Чарльзом Пауэллом, моим коллегой. Настоящий британец, прекрасный парень, да еще сэр, умница... Поговорили содержательно, интересно. Я наоткровенничался (про перестройку, Горбачева и Шеварднадзе). Он обозвал мой анализ "profound" (основательный).
Около 11 часов уехали в Хитроу. В самолете записали с Загладиным "итоги встреч", а потом -- большой выпи-вон в президентском отсеке. Но я скромно уселся за вторым столом и в реве Ил-62 ничего не слышал, что говорилось. Разве что тосты...
22 июля
Через час -- греческий премьер Мицотакис... И вся неделя -- подготовка к встрече с Бушем. Измот полный. А Горбачеву-то каково -- у него завтра Ново-Огарево (Союзный договор), а 25-го Пленум, может быть, "исторический"...
Дочитал "Самоубийство" Алданова -- потрясающее прозрение на перестройку по опыту 17--18-х годов: один к одному. Недаром его Бунин сватал в Нобелевские лауреаты.
23 июля
Вчера в беседе с Мицотакисом Горбачев разоткровенничался. Вы знаете, говорит, я двинул на референдум вопрос -- быть Союзу или нет, решив для себя: если "нет", я ухожу. Это я вам первому говорю, даже вот помощник (показывает на меня) не знал этого (знал, между прочим!).
После Мицотакиса зашел я к нему в комнату отдыха. Он бросил официанту: оставь нас. И мне: "Знаешь, пришла информация. Буш после моего завтрака с ним в Лондоне сказал своим, что Горбачев устал, нервничает, не владеет ситуацией, не уверен в себе, поэтому и подозревает меня в неверности, ищет большей поддержки... Надо переключаться на Ельцина".
Я: "Не верю, Михаил Сергеевич. Не может Буш быть таким мелким. Это противоречит всей логике его поведения в последнее время, смыслу "семерки". Думаю, что это такая же "информация", как и в отношении Малруни, на которого наговорили вам по приезде в Лондон. А оказалось "липой". Зачем вам подкидывают все это?!"
Но про себя я подумал: такое ощущение у Буша возникло не оттого, что кто-то ему что-то "подкинул" (употребляя выражение М. С.), оно сложилось в результате той самой беседы в американском посольстве за ланчем перед заседанием "семерки".
Горбачев потом (и неоднократно) гордился перед своими, что задал Бушу "неудобный" вопрос, который, дескать, вогнал его в смущение. А оказалось, что вопрос этот произвел совсем иное действие.
Вопрос был задан так.
"На основе той информации, которой я располагаю, -- сказал М.С., -- я знаю, что президент США -- человек основательный, что его решения -- это решения серьезного политика, а не импровизация. И на основе этих решений мы уже продвинулись к большим перспективам в нашем диалоге в области безопасности.
И в то же время создается впечатление, что мой друг президент США еще не пришел к окончательному ответу на главный вопрос -- каким Соединенные Штаты хотят видеть Советский Союз? А до тех пор, пока не будет дан окончательный ответ на этот вопрос, мы будем спотыкаться на тех или иных частных вопросах отношений. А время будет уходить.