– Где? Чего?
В небе низко висела белая луна.
Глава 4
Таня ужасно обрадовалась, что уехали и отец, и мать. Такое выпадало редко. Пригласила подруг.
Таня была рыжеватой и светлоглазой в отца и смуглой в мать. Тоненькая, длинные ноги и руки. Робкие, едва оформившиеся груди. Одета была как всегда просто: голубая футболка, черная юбка.
Она протерла стол в гостиной мокрой тряпкой. Нарезала салат, колбасу, поставила бутылку кагора, купленную в палатке. Пришла Рита – соседка по улице Железнодорожной, тоже пятнадцати лет, в кофточке с люрексом – и помогла: открыла бутылку, расставила тарелки и бокалы. Потом пришли сестры с Центральной – Вике шестнадцать, Ксюше тринадцать. Обе блондинки и в джинсовых костюмах.
Таня попивала кагор маленькими глотками, скрестив ноги, и то и дело покусывала заусенец на левом мизинце. Она посматривала на подруг и ногой помахивала в такт песне, гулко бухавшей из магнитофона:
– Клевая песня, – сказала с сомнением и как бы извиняясь. – Только ребята русские, а непонятно, про что поют.
– Это-то и клево, что ничего не понятно! – ответила грубым гусиным голосом Вика, ширококостная, с красноватым лицом.
– А мне группа “Пепси” нравится, – пискнула Ксюша, прозрачная неженка.
– Она здесь тоже будет, – Таня говорила, по-прежнему словно извиняясь. – Это кассета всех хитов последних.
– Да выруби ты свою мамбу. Так посидим, потрепемся. – Рита вся лоснилась, довольная.
– Прикольная же песня, – сказала Таня упрямо.
– Выруби, тебе говорят.
Рита была круглая и лукавая. Ей недавно мелировали волосы, но неудачно – предательски темнели корни. Она была припухшей той милой мякотью, что добавляет юным созданиям порочной привлекательности, и должны миновать годы, прежде чем обнаружится негодная толстуха. Она единственная уже встречалась с парнями. Торжество по этому поводу то вяло плыло, то нагло прыгало в ее глазах. Она была похожа на отца, разбившегося два года назад дальнобойщика, такая же невысокая, с выдающейся, чуть неандертальской нижней челюстью и толстыми губами.
Рита и Таня общались, сколько себя помнили, и учились в одном классе. А сестры с Центральной были дачницами. Они жили в трехэтажном кирпичном островерхом замке большую часть лета, иногда наведывались и зимой. Их отец, ювелир, в прошлом году покрыл стальную крышу дома золотом. На самом деле – медью, которая, поблестев, стала меркнуть, и этой весной золотой цвет бесповоротно стал темным.
Танин дом был скромным, из тех, что называли финскими: деревянный, в два этажа, темно-вишневый – точь-в-точь Ритин, только у той желтовато-белый.
Ксюша принесла с собой чипсы, которые с хрустом пожирала Вика, зачерпывая из большого пакета. Пакет Ксюша прозрачными пальчиками держала перед собой.
Ритины резкие духи пахли особенно сильно в душноватой комнате. Ксюшины маленькие ноздри трепетали, пакет в руках дрожал и шелестел.
– звучало, как из бочки.
Рита встала, подошла к окну:
– Покурю?
– Ты погоди… В окно не надо, – Таня смотрела в нерешительности.
– Почему?
– Да люди ходят. Уроды. Мало ли. Заметят. Родичам стуканут.
– Ой, боюсь, боюсь, боюсь… – передразнила Рита, кривя губы. – Танюх, ну уважай ты меня! Не хочу я всякую хрень слушать! – Она наклонилась к магнитофону и выключила.
– Ты лучше сядь. За столом кури. Я проветрю потом.
– Куда стряхивать? На пол? – Рита чиркнула зажигалкой, выпустила сизый клок “Кэмела”.
Таня сбегала на кухню, принесла блюдце:
– На! Сюда! Потом помою…
– А вы до сентября здесь будете? – спросила Рита у сестер.
– Мы на Кипр уедем скоро, – пискнула Ксюша.
– И вернемся, – добавила Вика. – Дней через десять.
– А вы где уже были? – спросила Таня.
– Везде! – хвастливо сказала Ксюша.
– А я только в Крыму была, – сказала Таня негромко. – Но теперь это тоже заграница. Говорят, может, нас отправят в Париж. Наш класс в обмен на французов.
– Жди, – раздраженно возразила Рита. – Это, может, москвичей отправляют. Нас-то с какого перепугу?
– Мы были во Франции, – заметила Ксюша. – Там у них поезд такой быстрый, что за окном плохо видно, как будто дождь… или душ, – она чихнула.
Девочки засмеялись и потянулись к бокалам.
Рита влила бокал в себя:
– Сладко, блин, – затянулась сигаретой. – Прямо компот.
– А можно, я просто попью… не вино, – попросила Ксюша.
Таня сбегала на кухню, принесла чашку холодной воды из-под крана.