– Все расходы шли через помощника главного архитектора, отвечавшего за закупки у купцов и ремесленников.
– И где он? Почему я не вижу его перед собой?
– Сахиб, он исчез. Точнее сказать, его никогда не существовало. Аль-Харис показал, что сам сотворил этого духа.
– И, значит, все золото из казны халифа утекало через него?
– Да, господин. Золото поступало к нему из дворца, он исправно отчитывался за произведенные траты, предъявляя миражи.
– Похоже на то, что следствие закончилось, Рахим.
– Камал, я надеюсь, ты с хорошими вестями?
Я стою в покоях халифа. Его лицо очень грустное. Возле него расположились верховный визирь и несколько министров дивана.
– Повелитель, мы нашли вора и тех, кто способствовал ему в этом.
– Говори!
– Я бы хотел объявить вам об этом наедине.
Халиф бросает в сторону:
– Уходите все, кроме Абу-Саида.
Я подхожу поближе к халифу, почтительно склонив голову.
– Повелитель, дело в том, что вас обманули. Вашего дворца никогда не существовало в природе.
Халиф привстает с трона и подходит ко мне. Визирь семенит вслед за ним и шипит:
– Ты что, пришел сюда над нами поиздеваться, наглец? Халиф каждую неделю был на строительстве и лично проверял, как идет стройка.
Я склоняю голову и тихо произношу:
– Халиф видел не дворец. Это были чары колдуна. Очень сильное заклятие.
Халиф подошел ко мне почти вплотную:
– Ты поймал колдуна?
– Да, повелитель. Он заточен в зиндане и ждет своей участи.
– Он сказал, куда он дел золото, которое я заплатил на строительство?
– Он не знает, где сейчас это золото. Но зато назвал того, кто приказал ему сделать этот гнусный обман, повелитель.
– Говори!
Я набираю воздуха и выговариваю:
– Ваш главный визирь прикарманил себе его.
Халиф поворачивается к визирю и пристально смотрит ему в глаза.
– Камал, это серьезное обвинение.
– Колдун никогда бы не выдал Абу-Саида, если бы тот не решил от него избавиться. Мы нашли мешок, в котором его слуги хотели утопить колдуна. Слуги уже признались под пытками. А на мешке вышита тугра визиря.
Халиф кладет руку на эфес сабли.
– Абу-Саид, что ты скажешь в ответ на это?
Визирь склоняет голову и отвечает.
– Повелитель, не спешите меня казнить, а выслушайте. Я не буду отрицать, что деньги, которые вы выделяли на дворец для своей любимой наложницы Аз-Захры, забрал я со своими людьми.
– Негодяй, ты посмел ослушаться своего халифа! Стража!
– Постойте, повелитель. Да, мне пришлось пойти на это. Ибо деньги, которые вы тратили из своей казны, на самом деле были… э-э-э… позаимствованы вами из государственной казны. Казны, к которой ваша личная казна не имеет никакого отношения.
Лицо халифа покрывается пунцовыми пятнами.
– Что ты смеешь сказать, нечестивец…
– Вы строили дворец для своей любимой наложницы за государственный счет, повелитель. И я, как верховный визирь этого государства, не мог допустить того, чтобы они ушли на такие бесполезные траты. Вместо того чтобы закупать оружие и строить крепости на границах. В том время как неверные отвоевывают земли халифата и превращают наши мечети в церкви. А всех правоверных и иудеев заставляют креститься. В противном случае их казнят. Вот об этом, государь, болела моя душа, когда я увидел, куда вы собираетесь потратить государственную казну!
– И где теперь эти деньги?
– Все деньги до последнего золотого находятся в подвалах государственной казны. А вот перечень расходов на оборону халифата. Одна ваша подпись, и…
– Хорошо, я подумаю над этим…
Халиф прохаживается по зале.
– Повелитель, неверные не будут ждать. Разве вы хотите, чтобы на минарете мечети Мескита звонили колокола?
– Ради Аллаха, хорошо, где ваши бумаги? Но как мы объясним про дворец?
– Предоставьте это мне, повелитель. Я прикажу колдуну снова наложить заклятье. И дворец Аз-Захра навеки останется для людей как настоящий.
Мы стоим с Абу-Саидом возле входа в казну. В руках у визиря подписанный халифом указ. Абу-Саид похлопывает меня по плечу:
– Камал, ты же понимаешь, что если я просил халифа казнить тебя, то делал это исключительно в интересах государства. Я не мог предать огласке историю с дворцом раньше времени.
– О чем вы, ваша милость, я давно уже ничему не удивляюсь в нашем халифате.
– Вот и славно. Зато теперь наш халифат сможет навести порядок на севере и востоке на границе с франками.
– Иншааллах! Честно говоря, во всей этой истории я больше удивлен вовсе не магией, а вашим отношением к государственным делам.
Абу-Саид усмехается.
– Те, кто искренне служит Аллаху, вряд ли может поступить по-иному. А ты, наверное, все эти годы думал, что я и мои министры дивана крадем золото из казны, чтобы на эти деньги строить себе дворцы?