Я вздыхаю и развожу руками.
– Камал, думаю, ты сам уже догадался, что и наши дворцы…
– Да, ваша милость. Я уже понял. Но зачем?..
– Мы вынуждены прибегать к магии. Иначе люди не поймут. Они заподозрят нас в еще более страшных грехах. В стране начнется смута. И пока мы объясним, что мы на самом деле живем в простых и убогих домишках, считая каждую медную монету, нас просто убьют.
– Ваша милость, будьте покойны, я никому не раскрою вашей тайны. И прикажу своим джиннам на всех углах рассказывать о чудовищных случаях воровства и мздоимства в халифате.
– Обязательно расскажите! Люди любят такие сказки больше чем правду, не так ли?
Джинн, джинсы, джин, Джини и Джон
– Ты трус, Джон Слоу!
Вжимаю голову в плечи и пробираюсь к выходу из салуна. Господи, пронеси. Ты всегда помогал мне избежать встречи с этим мерзким ублюдком Бьюфордом Далтоном – помоги и сейчас. Пускай он напьётся в хлам и набьёт морду другому бедолаге. Мне и так перепало от его подручных сегодня днём у реки. Господи, только не сейчас. И тем более не при Джини.
– А ну стой на месте, паршивый сын мула! Я к тебе обращаюсь, черт возьми! – голос Бьюфорда перекрыл гвалт пьяных ковбоев и игривые смешки проституток.
В салуне повисла мертвая тишина. Именно в такой тишине перед грохотом выстрелов рождаются легенды о ганфайтерах. Только какой из меня ганфайтер? Я всего лишь ковбой и не хочу ни с кем ссориться. Обычное желание честного работяги, превратившее мою жизнь в ад. Ибо ковбой может быть кем угодно – мерзким подонком и шулером, насильником и палачом, отцеубийцей и бандитом, забирающим последние капли воды на дне фляги из рук умирающего в пустыне гаучо. Господь по имени Смит и Вессон отпустит любой грех кроме одного – ковбой не может быть трусом.
Люди вокруг меня расступились, образуя круг. Может, всё ещё обойдётся? Через улицу офис шерифа. В окно я вижу, как Джек Сандерс покачивается в кресле-качалке, попыхивая сигарой. Он любуется закатом, держа винчестер на коленях. Отталкиваю зевак и распахиваю окно.
– Эй, шериф! Мистер Сандерс!
– В чем дело, ковбой? – цедит сквозь зубы шериф.
– В салуне сейчас может произойти… кровавое побоище! – я показываю в сторону барной стойки, возле которой отираются бандиты Бьюфорда.
Шериф, усмехаясь, вынул сигару изо рта и пустил кольцо дыма.
– Кровавое побоище? С тех пор как мы загнали апачей в резервацию, я только и мечтаю, чтобы оно случилось. Только сдаётся мне, джентльмены, я ещё долго не увижу нечто подобное. А свои проблемы с пьяным сбродом ты уж как-нибудь реши сам, ковбой.
– Но, мистер Сандерс, вы же представитель закона! Я прошу вас о защите, шериф!
– Закон защищает слабых – женщин, детей, стариков и калек. Ты кто из них, парень?
– Я…
– Эй, ты! – огромная лапища Бьюфорда схватила меня за шиворот и швырнула об стену. – Я, кажется, звал тебя. А ты решил, что на старика Бьюфорда можно не обращать внимания? Неужто ты обрёл смелость, Джон Слоу? А то мои ребята рассказали, как они отобрали у тебя пару сёдел, сняли сапоги и хотели стянуть джинсы, да уж больно стало тебя жалко. А ты, значит, безропотно им всё отдал. Так это правда, мистер Слоу?!
– Мистер Далтон, я прошу прощения… – начал было я, вставая на ноги, но удар в ухо снова обрушил меня на пол.
– Джентльмены! – сапоги Бьюфорда, позвякивая шпорами, остановились у моего лица, и голос сверху продолжил: – Джентльмены! Да вы только послушайте, черт меня подери! Мои парни отделали этого субчика, вытрясли из него всё, что могли, а он просит прощения! Может, ему понравилось и он хочет ещё?
Салун огласился взрывом дикого хохота. Засмеялась даже Джини, которую тискал у барной стойки очередной клиент. Её тонкий заливистый голосок я узнал бы из тысячи других.
– Бьюфорд, а ведь парень сегодня небось получил деньги у старика Финли за работу, – подал голос один из местных выпивох. – Может, он хочет с тобой поделиться, а? Ты уж тогда меня не забудь, хе-хе.
Меня рывком поставили на ноги и обыскали. Кошелёк с золотыми монетами перекочевал в руки Бьюфорда. Весь мой заработок за три месяца работы. Его рыжие усы ехидно топорщатся.
– Ты ведь правда хотел со мной поделиться, мистер Слоу? – Бьюфорд достал револьвер и засунул его мне в рот. – Кивни, если я прав.
Комок застревает у меня в горле. Господи, на счету у банды Бьюфорда десятки убийств только в одном этом графстве. Неужели мне предстоит стать ещё одной зарубкой на рукояти его пистолета? Я пытаюсь кивнуть. Только бы выйти отсюда живым. Бьюфорд убирает револьвер и, усмехаясь, кидает кошелёк на стойку бара.