Камера дрогнула влево-вправо, видимо я от удивления словами священника покачал головой.
– Ну а получение женщинами равных прав с мужчинами в двадцатом веке видимо тоже было порождением дьявола? А получение афропеоидами равных прав с белым?
– Это другое дело.
– Разве? Дети смогли получить равные права со взрослыми после сотен и тысяч лет рабского угнетения. Это я вам как юрист говорю! Если бы вы открыли любой закон, допустим, начала двадцать первого века, то у вас бы волосы дыбом стали от того, насколько бесправны и беззащитны были тогда дети. Да что законы – почитайте воспоминания современников того периода. Родитель мог заставить ребенка заниматься музыкой или иностранными языками, одеть его в одежду, которую сам ему выберет. Вам бы понравилось, если бы с вами так поступили сейчас?
– Я не отдам вам Нику»
Я выключил видеофон. Винтокрыл начал снижаться к посадочной площадке на крыше небоскреба, в котором я жил.
Чтож, визит к священнику помог собрать мне массу улик. Дело можно считать практически выигранным. Однако, для полноты картины я должен побывать в школе клиента, уточнить размер гонорара в Лиге сексуальных реформ и найти родителя номер два.
Школа, где училась Ника, располагалась в одном из наиболее неблагополучных районов города. На всякий случай я оставил свой винтокрыл на охраняемой посадочной площадке и решил пройтись пешком. Собственно, район внешне был похож на другие, но только количество убийств, грабежей и изнасилований здесь зашкаливало. Впрочем, нам адвокатам грех было жаловаться на это обстоятельство, потому как рост криминала увеличивал поток наших клиентов.
Я выбрал многолюдную улицу, напичканную видеокамерами. До школы оставалось чуть менее ста метров, когда дорогу мне преградил смуглый подросток азиатской внешности. Ковыряясь в зубах спичкой он с ухмылкой смотрел мне в глаза. Я хотел сделать вид, что ничего не заметил и собирался обойти его, но подросток вновь преградил мне путь. Чтож, придется вступить в диалог с этим юношей.
– Молодой человек, я бы хотел… Ай!
Резкий удар носком ботинка по-моей правой голени отбил у меня всякое желание что-либо говорить. Я едва устоял на ногах, закусив губу до крови.
Подросток продолжал ковыряться в зубах, еще более нагло скалясь. Я огляделся по сторонам и увидел чуть в стороне еще пару его сверстников. В руках одного из них что посверкивало. Так, понятно, видеокамера.
– Ну что, козел, бабки сам отдашь или помочь?– парень смачно сплюнул мне под ноги.
– Давайте решим этот вопрос мирным путем, – я, потихоньку прихрамывая, начал пятиться от него в сторону школы.
– Мирным? – ухмыльнулся подросток, – да ты меня избить никак хочешь, а? Вон как кулачки свои сжал. Небось, своего ребенка через день бьешь, да?
– Послушайте, молодой человек, я адвокат и чту Детский кодекс… А, черт!!
Еще один удар ногой по бедру едва не обрушил меня на землю.
– Мы тебе сейчас засунем твой кодекс в одно место, а потом выложим видео в сеть, где все увидят как ты избиваешь бедных маленьких детей, понял?
Я кивнул. Мимо нас быстро проходили люди, старательно не замечая происходящего. Подросток сел на корточки и потянул меня вниз за рукав, заставив присесть рядом.
– Сколько?
Подросток пожал плечами.
– А сколько сам дашь?
– Ну, две сотни долларов хватит?
– Издеваешься?
В этот момент один из стоящих в стороне подросток подбежал к нам.
– Азиз, отпусти его. Это мой, ну, адвокат, – Ника откинула капюшон куртки с головы, – не сильно тебе досталось?
Я облегченно вздохнул и помотал головой.
Азиз скривил губы и прошипел.
– Он нам должен тысячу долларов. Если хочешь, чтобы он ушел тебе придется отработать бабки.
–Ладно, Азиз, ну ты че!
Азиз ухмыльнулся и, шлепнув себя по ляжке, ушел.
Девушка взяла меня под руку и повела в сторону школы.
– Ты это не обижайся на него.
Я хмыкнул.
– Нет проблем.
– Как там папаша – договорился?
– Нет. Он наотрез отказался. Будем судиться.
Ника повисла к меня на руке.
– Ух ты. Меня, наверное, в телевизоре покажут, да?
– Возможно. Дело обещает быть громким.
– А здесь ты че делаешь?
– У меня встреча с твоим куратором – нужно хорошо подготовиться к процессу.
Девушка кивнула и повела меня в кабинет куратора. Я шел за ней и смотрел на ее тонкие щиколотки и упругие ягодицы, выпирающие сквозь ткань черных бриджей.
Ника резко повернула голову назад, заметила мой взгляд и улыбнулась. Я сделал вид, что любуюсь школьным садом и спросил.