Яго выругался вполголоса.
– Ты мне за этим звонила?
– Нет, конечно! Я просто хотела тебе сказать, где я! А вовсе не обсуждать байки гарнизонных сплетников! Чао!
Гарнизонные сплетники. Да уж, это именно они скинули с анонимного сервера в полковую стереоконференцию грязную сплетню о связи Аттилио с Эмилией. Автора сплетни установить так и не удалось. Со временем Яго стало казаться, что все забылось. Только с тех пор каждый смешок в части за спиной полковник стал воспринимать на свой счет.
Яго не стал тогда допрашивать Эмилию. Сделал вид, что ничего не знает. Только вот на душе осталось какое-то поганое чувство. Хоть и был уверен, что это ложь, подброшенная кем-то из недовольных его стилем командования. Ничего, придет время и он доберется до автора грязной клеветы.
Бронированная мотогондола почти бесшумно скользила по каналу, двигаясь в сторону Дворца дожей. Аттилио стоял в рубке рядом с Дисдемоной и капитаном и смотрел, как на берегу высаживаются солдаты из броневиков-амфибий. Было уже далеко за полночь, но на площади Сан-Марко все еще было многолюдно и светло от зажженных факелов.
– Генерал, все готово для атаки, – Яго показал рукой в сторону залива, – транспорты для погрузки арестованных также на подходе.
Аттилио посмотрел в бинокль на площадь. Люди на площади вновь выстраивались в строгие шеренги, хотя время намаза еще не наступило.
– Приступайте, полковник.
– Слушаюсь! – Яго отдал команду и по площади прокатился залп из автоматов. Яго строго следовал правилам, установленным Аттилио для подобных внештатных операций. Первый залп всегда в воздух. Второй и третий резиновыми пулями. Потом слезоточивый газ. И только потом, если карабинеры не могут разогнать дубинками весь это сброд, солдаты открывают огонь на поражение. Стандартная процедура.
– Генерал, – Дисдемона коснулась грудью Аттилио и тутже отстранилась, – а они знают, что солдатами командует их бывший единоверец? Вам никогда не было их жалко?
– Они прекрасно все про меня знают, синьорина. И прекрасно понимают, что я не допущу здесь того ада, что я сам прошел.
Аттилио обратился к капитану.
– К берегу.
Мотор гондолы заурчал и через несколько минут Аттилио соскочил на пристань. Операция уже почти завершилась. Мигранты бежали в свои кварталы, оставив за собой несколько тяжелораненных. Пара сотен мусульман сидела на корточках под охраной карабинеров и ждала погрузки на транспорты. Аттилио сжал кулаки. Неужели это никогда не кончится? Что их ждет? Скорее всего депортация. Туда, где их ждут, не дождутся братья из Халифата. Чтобы задать им несколько вопросов о причинах бегства на Запад.
– Сержант! – окликнул Аттилио стоявшего возле задержанных военного полицейского, – перевезите их через лагуну в Кьоджу и отпустите.
– Но, генерал!
– Выполняйте, – Аттилио развернулся и поискал глазами Дисдемону. Она стояла прямо у кромки воды и без устали щелкала фотокамерой. Аттилио подошел к девушке и кашлянул.
– Вы не выпьете со мной чашечку кофе, синьорина?
– Ну, а что было с вами потом, когда вы бежали в Европу? Говорят в первые годы мигрантов принимали очень тепло, люди не знали, куда девать одежду, еду и другие подарки.
– Синьорина, – Аттилио взял в руки чашку и сделал глоток, – может, так поначалу и было. Однако в девятнадцатом году все подарки видно закончились. И единственный подарок, который делали тогда всем вновь прибывшим – это бесплатное место в концентрационном лагере.
– А когда вы пошли в армию?
– Это долгая история, синьорина.
– Я готова терпеливо ее выслушать, генерал.
– В лагере для мигрантов я попал в самое настоящее рабство. Европейцам не было никакого дела до того, что там творилось. Их главная задача тогда была отловить всех, кто прибыл с территории Халифата и доставить их живыми или мертвыми в лагерь. Какое-то время это работало. Но поскольку методы нацистов по массовому уничтожению применить было невозможно скоро лагеря разрослись настолько, что…
Аттилио замолчал.
– Генерал, вы сказали, что попали в рабство. Что вас заставляли делать?
– Все, – Аттилио откашлялся, – все, что только может прийти в голову людям, лишенным свободы. А потом я сбежал. Я прятался от полиции вместе с другими арабскими подростками. Вскоре мы достали оружие и стали уличной бандой, державшей в страхе даже местных мафиози.
– Здесь в Венеции?
–Нет, южнее, в Падуе. Такое происходило везде в Италии, да и не только в ней.
Но однажды для меня все изменилось. Как-то ночью мы ворвались в католический храм, чтобы ограбить его алтарь. Внутри был священник. Сначала он пытался оставить нас словами, пока главарь банды не ударил его по щеке. Когда вожак решил ударит его по другой, глумливо цитируя известную цитату из Библио падре выхватил из под рясы мечете и рассек его до пояса. А потом он стал нас убивать одного за другим.