<p>
Добрый самаритянин</p>
Любой может попасть в неприятную ситуацию, даже самый осторожный и внимательный, аккуратный и предусмотрительный. Ловушки судьбы, порой, бывают такими коварными, что кажется, что их выдумывал и выстраивал неизвестный злобный гений. Но хуже всего, когда против жертвы в таких случаях обращается какая-либо положительная черта её собственного характера, самая лучшая и благородная. Человек поступает так, как велят ему совесть и высокие моральные принципы, и вдруг оказывается в западне. Что может быть печальнее на свете, чем отрицательный отбор по отзывчивости и человеколюбию? Не хотелось бы мне жить в мире, в котором не останется альтруистов, гуманистов и бессеребренников.
Мужчина, сидевший за решёткой в маленькой камере полицейского участка, проклинал себя за неосмотрительность и неосторожность, но прекрасно понимал, что случись ему попасть в подобную ситуацию ещё раз, он бы не стал задумываться о благоразумии или проявлять недоверие, и снова действовал бы точно так же. Такова была его натура, натура Доброго самаритянина. Иначе он бы и не смог.
Константин Викторович Самарский являлся опытным практическим хирургом и медиком широчайшего профиля. Он руководил санчастью на "Полярной чайке", роскошном пассажирском лайнере. В ведении Самарского находилось сложнейшее автоматизированное оборудование, позволяющее творить настоящие чудеса. С помощью своего образцового медицинского арсенала Константин Викторович мог справиться с большинством известных науке недугов. В любое время дня или ночи каждый член экипажа или пассажир мог обратиться к начмеду и получить самую квалифицированную помощь или компетентную консультацию. На "Полярной чайке" Самарского называли Добрым самаритянином за отзывчивость и бескорыстие.
Однажды во время остановки на планете Сампо, обозначавшейся когда-то, как HD 40307 g, командир лайнера Пётр Самохвалов попросил Константина Викторовича вывести прогуляться внезапно захандрившего первого пилота Ивана Голынко. Тот по неизвестной причине уже неделю пребывал в очень подавленном состоянии. Командира это сильно обеспокоило, и он хотел, чтобы начмед попробовал как-нибудь встряхнуть, приободрить и развеселить пилота. Самарский согласился и вскоре оба члена экипажа уже выходили из катера на космодроме возле города Уси Турку.
- Ну что, Борода? Вся планета у наших ног! Куда рванём? - спросил Константин Викторович у Голынко. Пилот почесал свою аккуратную бородку, потом предложил не оригинальничать и отправиться в музей первых поселенцев. Так и сделали. Взяли на стоянке возле космодрома кар и поехали в близлежащий город.
Уси Турку оказался весьма обширным по площади, но очень малоэтажным. Большинство зданий представляли собой стандартные быстровозводимые жилые и производственные модули, раскрашенные в разные яркие цвета. В отличие от своего терранского тезки, город не мог похвастаться обилием зелени. Видимо, с акклиматизацией земных растений на Сампо наблюдались какие-то проблемы.
Музей располагался в безликом стеклянном павильоне напротив своего увеличенного двойника - мэрии. Самарский с Голынко быстро обошли не слишком большую экспозицию. Только в одном зале пилот остановился, изучая в витрине экспонаты, имеющие отношение к нумизматике. Но, судя по его разочарованному лицу, ничего интересно там не встретилось. Зайдя в сувенирную лавочку при музее, Иван приценился к набору местной юбилейки. Пожилой продавец, окинув бородатого посетителя изучающим взглядом, порекомендовал не тратить здесь времени зря, а отправиться на улицу Густава Адольфа II, где как раз сегодня собирается блошиный рынок. По его словам, на этой барахолке порой можно найти немало интересного. Борода заинтересовался, и они с Самарским сразу же направились по указанному адресу.
Улица Густава Адольфа II представляла собой гигантский пассаж и разительно отличалась от всего того, что ранее довелось увидеть в Уси Турку членам экипажа "Полярной чайки". Всё пространство между домами на чётной и нечётной сторонах улицы было перекрыто прозрачным ячеистым куполом. В этом грандиозном атриуме собралось множество людей. Гул от тысяч голосов был слышен ещё с соседних кварталов. В несколько очень длинных рядов выстроились складные столики, на которых разложили свой товар продавцы. Чего тут только не было! Выйдя из кара, Самарский с Голынко сразу оказались в книжной секции. Среди большого количества разнообразных пожелтевших, пахнущих плесенью и кислыми травами фолиантов, попадались даже очень старые антикварные издания в переплётах из натуральной кожи. Каким ветром их занесло на Сампо - оставалось только догадываться. Рядом располагались коллекционеры марок, открыток и постеров. Аккуратные стопки кляссеров перемежались высокотехнологичными стойками для плакатов. На соседнем ряду устроились галдящей толпой собиратели карточек. В их среде преобладали всевозможные быстрые обмены, поэтому этот сектор рынка казался самым громким и шумным. На его беспокойном фоне столики собирателей различных минералов формировали островок порядка и благопристойности.
После небольшой, но весьма эффектной секции бирофилов, пропахшей солодом и хмелем, начинались владения нумизматов. Вот тут-то Голынко и воспрянул духом. Глаза его загорелись алчным блеском, а руки потянулись к ближайшему складному столику. Окинув взглядом всё то, что на нём находилось, бородатый пилот завертел головой в разные стороны, а потом, вспомнив, что прибыл сюда не один, обратился к Самарскому:
- Константин Викторович! Э-э-э... Вы уж простите, но я тут застряну надолго. Столько всего интересного! Если вас не интересуют монеты, то вам это, скорее всего, быстро надоест. Вы можете дальше гулять без меня. А встретимся уже на корабле.
Самарский кивнул Ивану, а сам направился дальше. Пройдя через сообщества нумизматов, а затем и бонистов, он вскоре вышел к секции рынка, где продавали разное старьё. Было очень неожиданно увидеть на некоторых столиках предметы земного обихода начала XX века. Неужели кто-то вывозил всю эту рухлядь с Терры? Но потом, присмотревшись, Константин Викторович понял, что лицезрит лишь умелые копии старинных утюгов, скалок и примусов, созданные на промышленных репликаторах. "И кому это нужно?" - сначала подумал Самарский, но потом сам же себе ответил: "Как кому? Да тем же самым рестораторам, чтобы декорировать залы ресторанов. Отельерам тем же. А может даже и домохозяйкам, чтобы квартиру украсить".