Чрезвычайно хотелось есть.
Но Дон Маллиган, таинственный, несгибаемого вида странник, как вы помните, спокойного типа, вдобавок — следопыт и очень опытный, и он без труда отогнал первый соблазн, подчинившись только третьему, и то после того только, как выполнил основное наистрожайшее требование плана "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ": внимательно осмотрел "явку".
Осмотр начался чисто конкретно в гардеробной при шлюзе. Прежде всего Бык включил вентилятор и дождался, когда отвратительно и болезненно воющий прибор высосет из гардеробной пыль. Затем Бык тщательно отплевался в умывальник, открыл кран, дождался убогой струйки теплой воды, набросал себе в лицо несколько пригоршней ее, а затем переоделся, наконец, из невообразимо грязного гражданского ворованного в казенное родное и чистое.
Добрые неведомые люди приготовили для Быка боевую амуницию его старого размера: со времен Школы он, как вдруг выяснилось, здорово располнел, то ли в плечах, то ли ниже пояса. Однако в спецкостюм он все же влез, старый спецкостюм, докамуфляжной модели, но чистенький, необношенный, совершенно непрофессионально, но приятно, поскрипывающий; Бык достал спецкостюм из опломбированного чемодана. В стойке над чемоданом холодно поблескивали два карабина, но Дон взял с собой скорчер: в невесомости, царившей на «явке» (по бедности), из карабина, имевшего, несмотря на все усилия конструктора, сильную, ничем не компенсирующуюся, отдачу, вдоволь и с толком, если буде что, не постреляешь. Кроме того, Бык был совершенно уверен, что «явка» не провалена, и хотя бы выспаться он здесь сможет без применения тяжелых вооружений.
Пощелкав затвором (Быку всегда нравился сочный, липкий щелчок цифрового затвора скорчера), Бык ощутил себя большим, сильным и таинственным, понеже бесшумно скользящим. Он надвинул на нос респиратор и отправился на рекогносцировку, зажигая повсюду по пути свет и включая вентиляторы. Обход начался, естественно, в предшлюзовых помещениях, а закончился, понятное дело, на складе, точно у холодильника с продуктами…
Сторож-охранник «Скорпион», очень популярный в ППС, наряду с патрульником «джип» состоял на вооружении целую вечность. Он строился на базе архитектурного стереотипа «тюльпан-цилиндр», и мог работать как в автономном режиме, так и в пилотируемом. Применялся, в основном, на Периферии, для охраны крупных, законсервированных и ожидающих передислокации военных баз; почти так же «Скорпион» хорош был в орбитальном патруле, имея мощный в себе противоракетный комплекс с чудной снайперской программой "Звездные Войны"; именно «Скорпионы» блокировали Кавказ-1 во время единственной в истории Галактики гражданской войны 190–192 годов. Огонь «Скорпиона» замечательно мощен, умен и очень разнообразен; компоновка его огневой палубы до сих пор изучалась в Академии Боевых Искусств на кафедре военной архитектуры как эталонная. Автономия станции в пилотируемом режиме рассчитана на средний год. А в режиме «itself» некоторые «скорпионы», сохраняя полную дееспособность, несли дежурство уже под двести лет, например, «Скорпион» над Свалкой.
Экипаж спутника мог насчитывать до десяти человек. Навигатор, радист, командир — и шесть-семь операторов огня. Своего надриманового хода «Скорпион» не имел, только ориентационный, транспортировался для установки на пост обычно шипоносцем (звездолет «Камкай», например, способен вести в кильватере шесть «скорпионов», средний десантный корабль — два). Два гравитационных объема — жилой и агрегатный, причем агрегатный почти весь герметичен. Жизнестойкость — просто фантастическая: в свое время, на квалификационных испытаниях, «Скорпион» продолжал вести прицельный огонь в течении суток после условной гибели экипажа, большого мозга и при 86-процентном разрушении броневых пластин. Последнее, что отказало — в результате прямого попадания — сингулярный питатель; остервеневшие в бесплодных попытках убить спутник военные космонавты, чуть было не впавшие в отчаяние, долго ловили главного конструктора по полигону, обуреваемые желанием попортить ему лицо, а потом с ним выпить.
…На десерт Дон перемазался сливовым вареньем (лопнул тюбик), облизался, сколь мог, с неудовлетворительным результатом, и отправился искать нечто, могущее заменить ему ванную. Пыль уже почти высосалась трудолюбивыми кондиционерами, но стало холодно. Во многих местах освещение было установлено «wait», фотоэлементы давно заросли пылью и свет включался, реагируя на прошедшего Маллигана, долго спустя. Маллиган упустил, в свое время, изучить планы «скорпиона», и теперь блукал в полупотемках, нарастая вслух матом, — липкость рук и бороды, казалось, увеличивалась с каждой минутой. Душ обнаружился в самом неожиданном месте. В командирской рубке. Дон нипочем бы не догадался, но чья-то добрая душа, то ли когда станция консервировалась для Маллигана, то ли еще раньше, намалевала маркером прямо на стене дождик, и под дождиком — буквы М и Ж. Вода шла, трубы работали тихо. Бык искупался, с мылом, но без мочалки — ну не оказалось ее. Не предусмотрена… Нужды в спецкостюме он больше не видел. Голый, как есть, со скорчером в руке, проплыл в окружении мелких брызг мимо кондиционера, где большинство брызг и погибло, оттолкнулся от переборки и затормозился свободной рукой в пределах командирского кресла. Пошарил в подлокотниках, пристегнулся, разжевывая обнаруженный брикет «горькой» жвачки, подсунул под ремень на боковой стойке кресла скорчер, и принялся ждать Збышека.
Контрольный срок сбора группы на «явке» определялся инструкцией в десять суток, с момента подачи сигнала «страус» уже прошло пять. Бык грыз жвачку и размышлял, каким это все-таки образом обезноженный Какалов способен уложиться в срок. Бык пребывал в полном неведении относительно похождений Збышека, но выполнять инструкцию было, во-первых, необходимо, во-вторых, удобно: Бык уже утомился и жаждал отдохновения, хотя бы непродолжительного. Вдруг он подумал об Энди и поразился, что вспомнил о ней за все это время в первый раз. Ему стало стыдно, хотя оправдался он перед собой с блеском: ну что такого с невестушкой может произойти негативного на «Стратокастере»? Жених, тайный агент, на задании, сама — давно не целочка, знала, за кого идет, неприятно, конечно, что Дон обвиняется в разных глупостях, но ведь жена за мужа не отвечает… Тут Дон запутался в велеречивых рассуждениях, с помощью которых обычно общался сам с собою. Люблю тебя, короче, Энди, ты жди меня, а я не премину. И хватит, подумал Бык с печальной горделивостью, именно такое дерьмо и определяется уставом как тягота и лишение воинской службы, что ж тут на зеркало пенять, если все равно выбора не было. Живой жених лучше, чем мертвый муж… А живой муж лучше, чем мертвый любовник… А живой любовник лучше, чем… чем живой жених, вдруг вышло у Маллигана, и он огорчился предавшей его логике. Хотя Энди не разу не дала ему повода для ревности, но хрен его знает кем навеваемая на ресницы отдаленного от женщины мужчины аргументация — неосязаема, а действует, как пуля, уже попавшая в голову и там зловеще тарахтящая… Несколько конкретных сцен пронеслось перед глазами Быка, Бык замычал и понял, что должен хоть чем-то себя отвлечь. И он занял себя, а мы не будем ему мешать и посмотрим вдаль, в глубины космоса. Тем более, что там есть на что посмотреть, и на кого посмотреть.
Да, Галактика чрезвычайно велика и очень красива. Есть на что посмотреть — и снаружи и изнутри. Полюбуемся сначала — изнутри, раз уж галактический барьер непреодолим — очень красивым созвездие Гоголя… Если бы Дон Маллиган присоединился бы к нам посозерцать, то, опытный космонавт, он заметил бы в носу Гоголя лишнюю звезду. Несомненно, как космонавт, он был бы удивлен. Но Дон Маллиган, к сожалению, занимает себя глупостями в слепой рубке «скорпиона», и непорядок в звездной карте замечаем только мы с вами, и мы с вами, дорогие читатели, озабоченно любопытствуя, помещаем лишнюю звезду в центр экрана, увеличиваем разрешение — и вдруг получаем в оптическом радиусе «скорпиона» штурмовик «Калигула», пилотируемый хищным охотником войсковым есаулом Полугаем.