– Маллиган, отзовись-ка, есть к тебе дело. Я тут поблизости. Пеленг на луче. И не бойся, мы тут одни с тобой, миленький. Дублин помнишь?
Суд Тычку Егор по рангу и праву мог творить и в необорудованном для того помещении, никаких противопоказаний также не имелось к лесной поляне, броне танка у дороги; и время суток могло быть любое; но коль скоро "Шатер" оказался под рукой, а на "Шатре" имелось специально оборудованное помещение, то Тычку Егор творил суд именно тут; таким образом, закон мести соблюдался даже в незначительных и необязательных деталях.
Маллиган не сопротивлялся. Препирательства по радио и грозное шевеление в орудийных портах "Скорпиона" мгновенно прекратились, как только Тычку Егор показал Маллигану заложницу. Тычку Егор и сам не ожидал подобной эффективности демонстрации Энди, – Тычку Егор оказался достаточно воспитан, он набросил на нее, все еще спящую, плед, – она была пристегнута к дивану в каком-то подсобном помещении "Шатра", на мониторе Бык очень хорошо разглядел цианидовую гранату в изголовье дивана, с мигающим в режиме "жду" индикатором взрывателя, а дистанционку в руке барона Бык представил легко и как-то сразу не засомневался в настрое барона при необходимости гранату взорвать, с последующей вентиляцией помещения.
"Шатер" пристыковался к запасному порту "Скорпиона", Бык, как был голый, с полотенцем вокруг чресел, пройдя унизительную процедуру автоматического обыска в шлюзе цыганского истребителя, самостоятельно надевши в шлюзе же на запястья радиоуправляемые магнитные наручники, явился в зал суда, угрюмый, подавленный и, в общем, ничего не понимающий. Генштаб, что ли, цыгана нанял, думал Бык. Ну не мстят же мне за "Три Поросенка", сколько лет прошло, да и не я первый начал… Впрочем, Тычку Егор, нарядившийся поверх атласного костюма в черную тогу и черную шляпу с пластмассовыми драконьими зубьями на тулье под резинкой, поспешил развеять недоумения Дона как можно скорее.
Вид барона, обстановка, поразили воображение Дона, но, к счастью, ненадолго, причем Тычку Егор сам испортил впечатление. Да, барон был весь огромный, толстый, с такой бородой, о какой Маллиган всю жизнь мечтал, с веселыми глазами навыкате, белоснежным крупнозубым оскалом в недрах подносных зарослей, и был барон желто-ало-черно-блестящий, переливающийся в таинственном мрачном свете огненных софитов, в сапогах со скрипом и гигантским никелированным скорчером на коленях; сидел барон в кресле – хочется сказать "пьедестале" – со спинкой под потолок… – Тычку Егор был в душе актер, и мизансцену выстроил гениально, а десять регистраторов снимали происходящее в трех разных спектрах, но под губой барона, в бороде прятался микрофон и голос его, внезапно раздавшийся под сводами зала суда подобал грому, но – невдомек барону – именно он, долженствующий окончательно подавить преступника величием правосудия, начисто испортил Быку впечатление, ибо был неотстроен, точнее, ужасно отстроен, грязно, в средненизком горизонте, без низкой оттяжки хрипа… Бык успокоился баллов до трех.
– Встаньте передо мной, лицом ко мне, в центре зала, на круг! – пророкотал барон и указал стволом скорчера. Бык повиновался, круг был подмагничен, Бык потерял физическую свободу. Он молчал, ожидая продолжения. Над плечом барона висел монитор с Энди в кадре. Дон уже приговорил цыгана к смерти, единственное, чего он не мог еще сообразить, как это у нас цыган оказался гуманоидом, блестящие от слизи волосатые головогруди с золотыми якорными цепями поперек производили, помнится, гораздо большее впечатление.
– Хотите ли вы сказать что-то суду? – прогремел барон далее. – Признаться в содеянном?
– Ну нормальные вопросы вы задаете, – ответил Бык. – Вы бы хоть объяснили бы, что тут происходит, а потом спрашивали. Впрочем, виновным я себя не признаю ни в чем.
– Вам придется понять, Маллиган, что идет суд, вы преступник, и повинны смерти.
– Если это суд, то я еще не преступник, – заявил Маллиган нагло. – Приговора не было. Если приговор уже вынесен, то это не суд, а судилище. Слушайте, господин цыган, объясните мне, будьте любезны, в чем дело? И где мой адвокат?
– Ну, значит будем делать все по правилам, – с некоторым сожалением сказал барон тоном ниже. – Время-то есть, но чего тут рассусоливать, миленький, я не понимаю… Виноват? Мужчина? Ну так прими смерть достойно, раз правосудие настигло, что тут мудрить?.. Нет?
– Нет, – решительно сказал Маллиган. – Давайте по правилам. Как мне вас называть? Ваша честь?
– Зови меня – судья, убийца невинных, – сказал Тычку Егор. – Ну, хорошо. Тогда приступим. Протокол открыть, – скомандовал он и повинуясь команде, электронная крыса в недрах канцелярского компьютера торопливо заскрипела световым стилом.