Гринев надавил на кнопку. Сигнал заревел. У Гринева заложило уши, он перепугался до смерти, он инстинктивно ударил обеими ногами под руль, по тормозу (вопреки инструкции, ноги его в момент ЧП не находились на педальной панели, он сидел в кресле нога на ногу, грузовик двигался на автогазе, с фиксированной скоростью 7 км/ч, даже медленнее, поскольку вблизи поворота скорость стала автоматически падать) и – одновременно – рванул руль влево, а локтем – включил полный газ. Не отпуская кнопку сигнала. Сигнал ревел.
Его слышали только трое. Не являясь профессионалами в оценке структуры звука, двое оставшихся в живых, не могли звук впоследствии описать, а экспертам исследовать ничего не досталось, поскольку, когда одеревеневший от ужаса водитель Гринев отклеил палец от кнопки, сигнал умер и больше никогда не воскрес.
Генератор сигнала – стандартная дешевая микросхема, с ещё более дешевым выводом на "звучки", штука слишком простая, чтобы стать объектом повышенного внимания для механиков гаража Амальгамы – и она необратимо сгорела. Как потом удалось определить, плата с микросхемой, то есть собственно генератор, производимый специально для грузовой платформы МК-5416, не была покрыта защитным лаком PWW+. После печати на нее нанесли (ещё на заводе) обычный лак LWW. И сухие озоновые туманы, те самые, что поднимаются на Амальгаме по утрам, столь ценимые отдыхающими, что даже закоренелые совы просыпаются с восходом солнц и выбегают из корпуса, и бродят по курорту, и дышат, и не могут надышаться, так вот, туманы съели нейтральный лак на плате, и с генератором что-то произошло.
Все важные механизмы на Амальгаме, конечно, защищены, но защищать генератор сигнала грузовика никому не пришло в голову… Механик просто достал из коробки блок, провел контактами по направляющим тестера и вставил плату в рэк на панели грузовика, не обратив на цвет лака ровно никакого внимания…
По мнению экспертной комиссии сигнал, не превышая своей громкости, изменил тон в сторону тяжелого ультразвука, возможно, депрессивного наполнения, возможно, жестко колеблющийся по оси стереофонии. Будь он на двадцать децибел громче, он убил бы всех в радиусе ста метров – почти мгновенно.
Сигнал ревел. Что там могло реветь? Да ужас, как ревел! – причитал впоследствии Гринев, пытаясь хватать следователей за руки и заглядывающий им снизу вверх в глаза больными кровавыми глазами… Вахтанг Гринев был серьезно поврежден. Гринев оглох на одно ухо (другое, намертво прижатое им к плечу во время акустической атаки слух сохранило), в глазах полопались сосуды… левая половина лица заплыла, обе руки были сломаны – Ттоп Лапа не церемонился, сворачивая подозреваемого в колобок… Не мог он реветь, водила, говорил ему следователь-эксперт. Усилителя нет ни в генераторе, ни в излучателе, водила. Мог измениться тон, но не интенсивность, му.. водила! Признавайся, падла, нечего крутить!.. Гринев не признавался. Ему не в чем было признаваться. Следствие нашло, что ни в одном грузовике, функционирующем на Курорте, конкретный генератор не защищен специальным лаком от тумана. Ментопробы, отобранные у Гринева, утверждали – не врет, несчастный дурак. Ревел сигнал, а как мадам погибла – так я ж не видел!.. Я ж в обмороке был!.. Хватит врать, ублюдок!.. И так далее…
Мадам погибла. Судя по всему, она оказалась точно в фокусе, в точке идеальной стереофонии, посередине между излучающими звуковой сигнал пластинами, располагавшимися под фарами грузовика, на расстоянии полутора метров друг от друга… Несомненно, она даже не поняла, что произошло. Сработали, конечно, какие-то рефлексы – Ларкин никогда не расслаблялась, Ларкин была профессиональным летчиком-космонавтом, кроме того, Ларкин, зная нечто, могла ожидать неприятностей… ее убили – во-первых, абсолютная неожиданность по времени и по качеству атаки, во-вторых – проклятые годы, в-третьих – имела место ещё одна роковая случайность. Бутылка с пивом. Ларкин выронила бутылку с пивом и через мгновение, подаваясь в сторону, наступила на нее – и упала. А была она не в космосе. На тяжелых планетах требуются несколько другие движения… Вдобавок, по оценке тех же экспертов, попав в фокус акустической атаки, генерал Ларкин в течении первой же секунды происшествия утеряла сознание на двадцать-тридцать процентов. Она, да, попыталась отпрыгнуть в сторону, поворачиваясь в прыжке лицом к предполагаемому противнику, но наступила на бутылку и упала, и никакой возможности защитить руками голову не было: просто не получалось по времени. Если бы не бутылка, если бы Ларкин не подавила – надо думать, повинуясь боевому инстинкту, – желание закрыть руками уши… руки требовались для исполнения прыжка… Сила тяжести на Амальгаме – 1,5 g. Ларкин с телохранителем прибыла на курорт утром, за три с половиной часа до смерти, акклиматизироваться, понятное дело, не могла.