– Так, – сказал Полугай. – Хорошо, что напомнил. Да, им – продолжать выполнять задание. А соедините-ка меня, Ряхлов, с Епифановым. На мой коммуникатор. Сами выполняйте приказ.
– Слушаю!
– Сотник Епифанов, господин войсаул.
– Будь здоров, сотник! Что там у тебя, сотник, интересного?
– Да, в общем-то, и ничего, господин войсаул. Свидетелей согнал в холле: пятеро дальнобойщиков, вахтенный техник пьяный, да вот прибежал хозяин кемпинга, бортинженер 1 класса Рудек. Регистраторы кемпинга я опечатал, диск-храны изъял. Закрыть, как вы распорядились, кемпинг не могу: с диспетчером "Стратокастера" мне никак не договориться, я уж вам хотел докладывать, да вы сами позвонили. Я ему про ваш приказ, – а он мне по матушке, какой такой Полугай. Бардак, господин войсаул. Дикий Запад.
– Ладно, не по радио, Епифанов. Заканчивай осмотр места происшествия и назад. Задержанные не бузят?
– Свидетели-то? Нет. Ну, шумят, как без этого. Справлюсь. Ничего. Обычный шум. Как мне с ними быть, вот что вы мне скажите, господин войсаул. На крейсер их доставить, отпустить, – как? Они тут совсем ни при чем, никто.
– Это точно?
– Абсолютно. Ментографированы. Опешили, но поскольку ментосрез точечный и короткосрочный – согласились. Хозяин кемпинга, я говорю, только что прибег, аж вспотел, а космонавты – не вмешивались, да и не видели ничего: они в карты играли, в баре, под коньячок. Вход-выход кемпинга стоял на автомате, подозреваемый открыл шлюз сам, спецсигналом. А вахтенный техник – вяка не лыжет, у него дочка родилась.
– Да… – сказал Полугай. – Хлопнули ягодицами, ничего не скажешь… Бог с ними, отпусти. Проверь документы, выдай свидетельские карточки – пусть валят. Ну, понятно, грузовики просканируй. Заканчивай и возвращайся. За диск-храны головой отвечаешь, мне этот таинственный грузовик о как нужен. Флаг.
– Рудек расписку требует. Лицо материально ответственное.
– Ну и дай ему расписку.
– Слушаю. Флаг.
– Флаг.
Полугай дослушивал Епифанова уже на ходу. Расстегивая амуницию, он направился к себе в канцелярию, в которую превратил гостиную своей корабельной квартиры. Он с лязгом свалил портупею на диван, стянул с себя спецкостюм и немедленно залез под душ. Перепонку в ванную он за собой не зарастил и стук в дверь услышал сразу.
– Ждите, я вызову! – прокричал Полугай, намыливая голову. Он подбрил верхнюю губу, расчесал бороду, надел свежую сорочку, натянул мундир, не подпоясываясь, закатав рукава, уселся за рабочий стол и пригласил горе-конвой войти.
В канцелярии было тесно, трое вполне помещались в ряд перед столом Полугая по стойке "смирно", но четверо уже жались нестроевым манером, а пятеро – никак не помещались. Поэтому преступный конвой построился в две шеренги. Урядники тихо стояли во второй, надеясь, что про них забудут. Полугай осмотрел подчиненных. "Хороши!" – пробормотал он. Он набрал на встроенном в стол серве заказ, получил его и стал обедать. Казаку надлежит быть сыту, чтобы думалка думала, а шашка – рубила. Мон-Зуд, Трепет и заляпанный пластырем Климов смотрели, как он ест. Ели начальство глазами. Мон-Зуд непроизвольно сглатывал набегающую слюну.
– Вот я сало жую, – сказал Полугай, – и думаю: мать же вашу так! Ну ты – ладно! – Он махнул рукой на Мон-Зуда. – Навязали тебя на мою голову. Тебя пластать – клинок позорить. Но вы-то, казаки! Трепет, старый друг, ветеран-вояка, а! – Полугай замолчал, жуя. – Оплошали! Обгадились! – горько сказал он и налил из чаеварки в чашку чай. – Эх, други!
Стоящие на ковре, обреченные, ждали. Полугай допил чай, закрыл одноразовый картонный поднос с одноразовой пустой посудой и спровадил поднос в утилизатор под стол.
– Ладно. Десять суток ареста и по звезде с плеч долой, фигурально выражаясь. Мон-Зуда я, с чувством глубокого удовлетворения, отдаю под трибунал, как ответственное лицо, утратившее секретный документ в пользу противника. Молчать, еврей! – заорал Полугай, заметив что Мон-Зуд тщится что-то сказать. – Оружие сдать начальнику гауптвахты подхорунжему Миролюбу. А пока – докладывайте. Трепет.
– Получивши ваш приказ, господин войсковой есаул, и ордер на арест Маллигана Дональда, около десяти утра среднего времени выдвинулись на выполнение задания группой в составе: старший группы штабс-капитан Мон-Зуд, конвойные – хорунжий Трепет, урядники Гермобой и Пискунов. Направились по адресу, означенному в приказе и отождествленному информ-бюро АХС "Стратокастера" как личный адрес упомянутого Маллигана, корпус G шипоносца, уровень 9, квартира номер 21. Сканинг квартиры, произведенный лично мной из коридора, показал, что Маллиган дома, прямо за дверью. Вооружен.
– Так, – сказал Полугай. – Стоп раз. Почему не прикрыли коридор? Стоп два. Почему пошли только вчетвером, ежели приказ был по протоколу "мятеж"?
– Виноват, господин войсковой есаул! – молвил Трепет печально. – Думали чего там, задержать человека… – Он покосился на Мон-Зуда. Полугай все понял: накомандовал Мон-Зуд. Трепет не хотел стучать. Похвально. И глупо. – Тем более – королевский ордер… Ну и вот.
– Ну и вот, – повторил Полугай. – Думали. Так. Дальше.
– Слушаю. Поскольку датчик выявил при Маллигане оружие, я принял совместно со старшим группы решение – входить после стука. Постучал, вошел, зафиксировал Маллигана на месте. Слово за слово. Маллиган потребовал предъявить ордер. Штабс-капитан Мон-Зуд ордер не предъявил, – Трепет покосился на красного, как рак, штабс-капитана и не сдержался: – мудак.
– Верно, верно, мудак, продолжай, Трепет, а ты помалкивай себе, еще наговоришься, – сказал Полугай Мон-Зуду.
– Слушаю. Возникла нештатная ситуация, уставом не предусмотренная. Принял решение: связаться с вами, господин войсковой есаул.
– И правильное же, видать, решение! – одобрил Полугай. – И что же?