− Перестань глазеть, − для пущей доходчивости наступив мне на ногу под столом, прошипела герцогиня. − Все они приближённые и доверенные Артемилиана, − шёпотом пояснила она, и добавила: − Не стоит становиться посмешищем в их глазах.
После её слов я честно попыталась смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Да какое там! Глаза сами, против моей воли, стремились зацепить хотя бы кончики его пальцев, тянущиеся к очередному блюду. И когда это всё же происходило, всё моё существо окутывало странное ощущение некой тайной причастности, словно мы тайком от всех соприкоснулись, и даже дрожь по телу пробегала в ответ на это вымышленное действо.
Странные он рождал во мне чувства. Противоречивые. С Ренаром всё было гораздо проще. До сегодняшнего дня… В какой-то момент поняла, что ревность ушла, и я стала относиться к нему как другу, ну или брату. И то, что недавно произошло, ни в какие рамки не лезет. Кто мы теперь друг другу? Почему он повёл себя таким образом там, в спальне? Этот уход с хлопаньем дверями, язвительное «ваше высочество» перед моей мамой…
Мой взгляд вновь замер на лице императора. Забыв о напутствиях Рози и приличиях, я наблюдала за его губами. Чётко очерченные, они порой казались жёсткими, порой мягкими и чувственными. Вот и сейчас он то открыто улыбался, то ехидно кривил кончики губ, отчего к крыльям носа пролегали глубокие, но не портящие его облик складочки. И вот вновь по ним скользнула улыбка, и они что-то произнесли, замерли в ожидания ответа, вновь что-то сказали…
И только после весьма болезненного тычка в бок до меня дошло, что император уже не в первый раз обращается ко мне. Сты-ы-ыдно-то ка-а-ак…
− Простите, ваше имп…
− Даниэла, прекрати! − тут же взвился он. − Просил же без титулов обойтись в кои-то веки. Так ты мне ответишь? − воззрился на меня Артемилиан, а я совсем растерялась − «отвечу на что?»
− Простите, я задумалась и…
− Прости, Даниэла. Прости, − произнёс он, чем окончательно сбил меня с толку.
− За что? − не поняла я, а этот… этот… слов у меня на него нет! − Знаете ли, я слишком устала и хотела бы отдохнуть, − выскакивая из-за стола, выпалила я, не без удовольствия замечая, как смешинки в его глазах сменяются растерянностью.
Мир плыл перед глазами. Я летела в свою комнату быстрее ветра, а очутившись наедине с собой, упала на так и оставшуюся всклокоченной кровать, всё ещё хранившую запах Ренара… Это разозлило ещё сильнее, возродив в памяти ещё и всё связанное с ним. Я подскочила словно ошпаренная, ударила ни в чём не виновный матрац − раз, другой, третий… на четвёртый та-а-ак размахнулась, что… Ну-у-у о-о-очень больно ударилась кулачком о стенку. И так обидно вдруг стало, что из глаз хлынули слёзы. Я упала на кровать, прижав к груди подушку, и заревела.
− …Скотина самовлюблённая! Гад! Мужлан! Сволочь самодовольная! И вообще, все мужики − такие…
Резко распахнувшаяся дверь прервала так и не успевшую оформиться мысль.
− И чем же тебе так сильно мужики-то насолили? − послышался насмешливый голос его самодовольного величества.
− От вас − одни проблемы! − в сердцах выпалила я, и тут до меня дошло, с кем, собственно, разговариваю. − Извините…
− Ну зачем же извиняться, − промурлыкал он. − Это было даже забавно. Так искренне, так эмоционально! Я аж заслушался, не решаясь своим появлением прервать столь пылкую речь. Я не узнаю в этой чувственной, пусть внешне и похожей особе, хорошо знакомую мне циничную принцессу. И так интересно стало − кто ж тот счастливчик, что умудрился разбудить в вечно хладнокровной Даниэле, столь бурный фонтан эмоций?
− Уж явно не вы, − фыркнула я, и отчасти не солгала, ибо бурю вызвал не он один, а вкупе с Ренаром.
− Счастлив это слышать, дорогая. И вот теперь-то я тебя действительно узнаю. Всё та же дикая кошка…
Я испуганно покосилась на него − неужто знает?
− Надеюсь, ты уже успокоилась, − подходя ближе, вкрадчиво произносит он. − А то меня так и тянет применить один весьма действенный способ… − на мгновение многозначительно умолк и продолжил: − Который сделает тебя куда более сговорчивой…
От этих слов всё внутри сжалось. Перед мысленным взором пронеслись виденные мной в дворцовых подвалах, в тот единственный раз, когда я попросила провести мне ознакомитильную прогулку, пыточные камеры. Хотя… Фу-у-ух… Вот же глупости надумала. Откуда тут пыточные? Но не успела паника отступить, как на смену прошлым мрачным картинам предстала залитая ярким солнечным светом лужайка. В её центре моё коленопреклонённое тело, а над ним с коварной улыбкой на губах весело поигрывает кнутом император.