Тоннель заканчивался небольшой пещерой, и у одной из ее стен находился дракон. Зверь была размером с африканского носорога. Если к телу носорога добавить хвост почти такой же длины, а голову посадить на длинную и в то же время могучую шею, то будет что-то похожее на это создание. На носу у дракона красовались два рога над каждой ноздрей, а мощные ноги заканчивались не носорожьими копыто-пальцами а когтистыми лапами древних динозавров. Когти, правда, больше походили на небольшие лопаты или даже кирки. Клыков у дракона я не заметил, и зверь ничем не напоминал кровожадного хищника, хотя и был чем-то похож на драконов с древнекитайских гравюр.
Зверь копался в стене, в основном используя рога над ноздрями, и изредка помогал себе передними лапами. На меня дракон никак не отреагировал, ни на секунду не прерывая своего увлекательного занятия. Мы с Котом подошли почти вплотную к его огромной голове, и я стал с интересом наблюдать за драконьим занятием. Дракон, как заправский шахтер, добывал каменный уголь.
Антрацит в этом месте не лежал огромным пластом, а попадался небольшими вкраплениями в известковую породу. Дракон разрывал стену и выгрызал кусочки каменного угля, после чего с наслаждением его жевал огромными плоскими зубами. В целом дракон производил впечатление доброй и умной зверюги, и поглядывал на меня с веселым интересом. Похоже, он относился к своему шахтерскому занятию как деревенский парень на завалинке, лузгающий вкусные семечки. Веселое ненапряженное времяпровождение – и не более того. Постояв минут десять, я понял – мое появление не нарушило планов дракона. Он продолжал лузгать антрацит, и не собирался прерывать своего увлекательного занятия. Как тащить к бабуле-хорошуле животное весом несколько тонн – я себе не представлял.
– Гошенька, пойдем со мной а? – жалобно попросил я дракона, после чего он скосил хитрый глаз с вертикальным зрачком в мою сторону, и продолжил увлеченно выкапывать каменный уголь.
"Как его к бабке тащить-то?", – спросил я Кота.
"Не пойдет он. Не хочет", – ответил Рыжик, явно симпатизируя этому живому танку.
– Гоша! – крикнул я строго. – Беги скорее наверх – баба Торя зовет!
Дракон плевать хотел на мою строгость. Весело выкапывая вкусные черные куски угля из известняка, и хитро скашивая на меня огромный глаз, покрытый прозрачной пленкой второго века, дракон олицетворял собой памятник, посвященный беззаботному времяпровождению. Мне на его деревенской завалинке места не было. Я обошел зверя, схватился за его хвост и стал тянуть к выходу. Шкура у дракона была горячая (градусов пятьдесят по Цельсию) и очень шершавая.
– Гооошаааа! Пойдеееемм! – надрывался я изо всех сил в попытках сдвинуть зверюгу хоть на миллиметр. Эти попытки напоминали старания муравья убрать со своего пути междугородний автобус. Под конец Гоша шевельнул хвостом, и я плавно отлетел метра на три, покатившись по полу пещеры. Вскочив на ноги и обойдя животное, я стал толкать его в грудь, мешая копать уголь. Шкура на груди дракона была такая же горячая, как и на хвосте. Скоро дракону это надоело, и он нежно мотнул головой, после чего я снова плавно улетел в сторону. Зверь просто отгонял меня как ворона отгоняет от добычи нахальных воробьев. Я человек упорный, поэтому возился с драконом полчаса, периодически отлетая в сторону, вскакивая на ноги и снова бросаясь к ленивому зверю. Наконец мне все это надоело и я сел на пол пещеры рядом с довольной драконьей мордой. Зверь косил на меня хитрым глазом с вертикальным зрачком, не прерывая своего увлекательного времяпрепровождения. Рядом сидел Рыжик, и потешался над моими нелепыми попытками сдвинуть дракона.
"Помог бы лучше", – обиженно сказал я рыжему зрителю, и заслужил картинку зеленого клыкастого муравья, тащащего в гору огромное бронированное чудище. Вид у муравья был очень озадаченный.
– Ладно, ты доигрался, глупый дракон, – рассерженно сказал я. – Сейчас пойду и бабе Торе нажалуюсь!
Дракон Гоша хитро на меня покосился, но серьезно мое заявление не воспринял. Если совсем уж честно, то я боялся идти к бабуле-хорошуле без дракона. Если то, что я залез на гору не с той стороны (ну мало ли – может я альпинист!) вызвало такую реакцию у старушки, то уж за бесполезность в качестве драконьего проводника она меня просто сравняет с землей. Но деваться было некуда – я встал на ноги и, пригрозив ленивой зверюге кулаком, пошел в сторону выхода. Рыжик радостно побежал впереди.
Поднявшись к избушке бабы Тори, я встал перед ней с видом, выражающим сакраментальное: "Ну, не смог я!"
– А хде Гошка-та? – удивленно спросила меня бабушка.
– Не хочет он сюда идти, – буркнул я.
– И чаво, он сам тябе сказал об ентом? – ехидно поинтересовалась бабуля-хорошуля.
– Я сам догадался.
– Вот догада-то кака ко мне пожаловала! Радость-то кака! Могет мине встать и в пояс тебе кланяться надоть? Не, ты намякни, мола баба Торя, ты мине поклонися, а то давненько ты дурням не кланалася, – стала изгаляться бабка. – Ето-ж надоть так ляпнуть-та? Дагадалси он!
– А что мне делать-то?! Ну не идет дракон сюда – хоть ты тресни, – не выдержал я.
– Трещишь как дятел, а толку никакова, дурень – есть дурень, – вынесла свой вердикт вредная старушка, посмотрела на меня, сжалилась и дала наставление: – За шары его бяри и тащи сюды.
– Не понял, – протянул я удивленно.
– Чавой засмущалси? – притворно удивилась бабуля-хорошуля. – У самого нету чтоль? Ну что тебе молвить на то – не удивительна ето мине. Зачем такому дурню шары-та? Таких же дурней плодить?
– Как это – за шары? – хлопая глазами, спросил я.
– За яйцы (я не виноват – так вредная бабка сказала!) его бяри – да сюды тащи! – крикнула баба Тря, окончательно рассерженная моей тупостью. – С виду деревенский дурень, а штисняется как городской болван!
Полностью ошарашенный, я развернулся и снова стал спускаться к подножью холма. Вслед летело сердитое бормотание бабульки-хорошульки: "За шары его хвать – и сюды тащи, дурень! За яйцы драконьи, а не за свои бярись! А свои шары – беряги! Пригодятся еще, дураку, хотя…". Рыжик шел рядом, довольный донельзя, и, по-моему, полностью солидарный с болтливой старушкой.
Спустившись с холма, я зашел в пещеру и через десять минут снова стоял рядом с драконом. Кот отошел в сторонку, и с интересом стал ждать предстоящего циркового представления. И надо сказать – я его не разочаровал.
– Гоша, в последний раз добром прошу – пойдем со мной к бабушке! – строго сказал я, настраивая себя на предстоящее решительное действо.
Дракон не обращал на меня никакого внимания, продолжая с аппетитом уплетать антрацит.
– Ну ладно, ты сам напросился! – сказал я грозным голосом и подошел к Гоше с тыла. Я постоял в нерешительности минуту, потом плюнул на пол с расстройства, разбежался и пнул дракона меж задних ног. Обиженный рев зверюги чуть меня не оглушил. Дракон резко повернул шею, и его голова стала смотреть назад. В воздухе запахло ацетоном.
"А теперь беги", – посоветовал мне Рыжик, и первый рванулся в сторону выхода. Я послушался совета, развернулся и быстро побежал за Котом. Воздух затрещал, и, повернув на бегу голову, я увидел, как дракон пустил струю огня (сильно напомнив мне в этот момент огнемет из одной компьютерной игры) прямо себе на хвост. Потом массивная туша зверя развернулась и дракон Гоша с жутким топотом, от которого затряслись стены пещеры, побежал за мной.
Я бежал по ровному полу туннеля, глядя на рыжий хвост, мелькающий впереди, и с ужасом слушал мерный топот за спиной, сопровождающийся ревом. Ревел Гоша низко и однотонно, этот звук мало напоминал яростный вопль зверя и был чем-то похож на приглушенный рев мощного автомобильного мотора.