По мере продвижения вниз по течению можно было наблюдать за сменой растительности по берегам. Тростники стали редеть и потом вовсе пропали, берег стал голым. Затем кое-где начали появляться отдельные кусты мангров — верный признак того, что в прилив сюда подходит солоноватая вода. Далее мангры уже стоят вдоль берега плотным рядом, но зарослей они еще не образуют. Катер подвалил к прогалине между кустами, и мы ступили на скользкий берег. Запрыгали, спасаясь в воде, илистые прыгуны периофтальмусы.
За прибрежной полосой мангров шел высокий, метра два высотой земляной вал, а за ним расстилалось сухое поле, по стерне которого вяло бродили невероятно тощие коровы. Километрах в двух от берега виднелся поселок из нескольких домиков. Спрашиваем капитана, не знает ли он, где есть в дельте настоящие мангровые заросли.
— Я знаю места, которые вам понравятся, но к ним очень далеко добираться, — отвечает он. — Едва ли успеем до темноты.
В самом деле, уже шесть часов и пора возвращаться. Пока катер выгребал против течения к пристани, пока возвращались по шоссе в Калькутту, прошло часа четыре.
Калькуттский ботанический сад — вероятно, старейший и один из самых больших в Азии. Он был основан в конце XVIII столетия и теперь занимает площадь более 100 гектаров. Сад расположен на левом берегу Хугли. Конечно, все растения посажены в открытом грунте, и лишь коллекция иноземных пальм и орхидей, требующих особо высокой влажности и рассеянного света, упрятана под гигантский колпак из металлической сетки, густо заплетенной вьющимися растениями. Деревья и кустарники собраны в красивые группы, между которыми оставлены обширные зеленые лужайки. В центре парка находится озеро с водными тропическими растениями. Прежде всего спешим к всемирно известному своей величиной баньяну (Ficus bengalensis). И издалека и вблизи он похож на рощу. Этот вид баньяна образует массу воздушных корней, спускающихся с горизонтально расположенных веток. Дойдя до земли, корни вживаются в почву и постепенно становятся новыми, дополнительными стволами. У калькуттского баньяна таких стволов более тысячи, все они соединены между собой горизонтальными ветвями. Основной ствол, от которого начало развиваться дерево, уже давно погиб, ведь дереву теперь более 200 лет. На месте основного ствола находится небольшая круглая лужайка, так что баньян имеет форму кольца. Все дерево занимает территорию около двух гектаров. Хотя баньян уже достиг рекордной величины, он продолжает расти вширь. Сотрудники сада, чтобы ограничить рост дерева, окружили его асфальтированной дорожкой, которая не дает воздушным корням проникнуть в землю.
От баньяна направились к зарослям бамбуков, затем осмотрели огромные панданусы, побывали в тенистой пальмовой роще. Конечно, осмотреть весь сад, хотя бы бегло, не было никакой возможности — в нем собрано свыше 15 тысяч видов растений из всех частей света.
При ботаническом саде имеется библиотека и гербарий. Особенно интересен последний, насчитывающий более двух миллионов гербарных листов. Он создавался на протяжении 100 лет. К сожалению, научный штат ботанического сада очень невелик, и его сотрудники не в состоянии даже описать как следует все то богатство, которым обладают. Но в деле акклиматизации в Индии ценных пород растений, привозимых из Южной Америки, Австралии и других частей света, коллектив ботанического сада сделал очень много. В праздничные и выходные дни ботанический сад становится очень оживленным — сюда приезжают многие жители Калькутты.
В один из последних дней нашего пребывания в Калькутте доктор Тивари пригласил всех нас провести вечер в его доме. Он заехал за нами на своей старенькой машине. У дверей нас встретила жена доктора Тивари и две его дочери — девочки-гимназистки. Третья дочка, совсем еще малышка, была представлена нам уже в доме. Мы были хорошо знакомы с хозяином по совместным поездкам в Бангалуре и Мадрасе и полюбили этого веселого, беспечного и очень доброжелательного человека. В одной из комнат уже был накрыт стол, точнее, ковер, так как нас ждал настоящий индийский ужин. Правда, мы упросили миссис Тивари отужинать с нами, но девочки наотрез отказались, сказав, что они наелись, «пока пробовали на кухне». Зато они чудесно пели дуэтом национальные бенгальские песни. После ужина концерт продолжался, и сам доктор Тивари был одним из исполнителей. Он подыгрывал дочерям на бубне, а потом с большим мастерством исполнил несколько мелодий на барабане. Маленький барабан в его ловких руках превратился в очень звучный и богатый тонами музыкальный инструмент: он то глухо гудел, то рассыпался мелкой дробью. Младшая дочка, крошечная девочка лет четырех, все время порывалась танцевать и под аккомпанемент барабана исполнила несколько национальных танцев, но вскоре устала, притихла и вдруг заснула на руках у матери. Это послужило сигналом к прощанию, и мы, поблагодарив хозяев за чудесный вечер, вернулись в гостиницу.
Утром отправляемся в Гималаи.
ГЛАВА XI
ГИМАЛАИ — АССАМ
6 февраля поднялись в пять утра. Пожилой коридорный принес в номер завтрак — чай, молоко, сандвичи, яичницу с ветчиной, фрукты. В предутренней мгле едем по пустым улицам Калькутты в аэропорт Дум-Дум. Рассеялся туман, который несколько задержал отлет, и мы поднялись в воздух. Под крылом самолета видна вся огромная Калькутта, многочисленные протоки Ганга. Справа в дымке угадывается Бенгальский залив. Где-то там должно быть рыболовное судно, на котором уже два дня плавает Е. В. Жуков, собирая коллекцию паразитов промысловых рыб.
Внизу плоская долина Ганга. Доктор Менон, утомленный приготовлениями к отлету, спит в своем кресле, зато второй наш спутник из Зоологической службы — доктор Бисвас, орнитолог, всю дорогу рассказывает о Дарджилинге и Ассаме, куда мы теперь держим путь. Через полтора часа посадка в аэропорту Багдогра, недалеко от города Силигури. Здесь нас встречают представители военных властей. Мы прибыли в район недавнего вооруженного пограничного конфликта между Индией и Китаем, и потому здесь еще полувоенное положение.
Впервые в Индии нас просят убрать фотоаппараты и не пользоваться ими, пока не окажемся в горах. Конечно, мы не собирались снимать военные объекты, но были очень огорчены запретом. В окрестностях Силигури крестьяне держат таких интересных лохматых свиней, что при встрече с ними в лесу ни у кого не возникло бы сомнений, что перед ним типичная дикая лесная свинья. К сожалению, в других местах таких свиней мы больше не видели, и сфотографировать их так и не удалось.
На двух автомобилях двинулись в сторону Дарджилинга. Вначале путь идет по низкой болотистой местности, поросшей пожелтевшей травой. На севере вздымаются Гималаи. Только через час въезжаем в предгорья. Шоссе стало очень узким, извилистым. Рядом с ним, то справа, то слева, тянутся рельсы узкоколейной железной дороги. Шоссейный и железнодорожные пути постоянно перекрещиваются. Вскоре мы увидели поезд. Паровоз, не выше человеческого роста, но с огромной конической трубой, тащил в гору три вагончика. На площадке впереди паровоза стоял тепло одетый человек, который вручную посыпал рельсы песком, чтобы увеличить трение. Сбоку паровозика имеются шестерни, на особенно крутых участках пути они катятся по зубчатым металлическим полосам, которые укладывают вдоль рельсов. В ущельях или на краю отвесной скалы автомобили идут прямо по железнодорожным путям. Шлагбаумов нигде нет, и шоферы должны быть особенно внимательны.
С подъемом в горы меняется характер растительности. Внизу — бамбуковые рощи, баньяны, пальмы, бананы и манго. Выше начинаются панданусы и листопадные деревья, преимущественно садовые. Это типичная зона влажных лесов с эпифитами, лианами. Встречаются древовидные папоротники. С середины пути дикая растительность сменилась чайными плантациями.