Только что родившийся базальт полминуты тому назад представлял из себя совершенно мягкую массу вроде студня, а теперь прорезал твердый и массивный каменный слой с такой же легкостью, с какой острый нож режет бумагу.
Вероятно, это новообразование теперь уже красовалось на поверхности мыса Цихи в виде гигантского гребня или чего-либо подобного.
Вследствие громадного трения и давления, вся масса долорита, через которую проложил себе путь базальт, раскалилась докрасна, а там, где базальт еще соприкасался с долоритом, он тоже пламенел. Наконец, все колонны, в свою очередь, засияли огнем и сделались точно прозрачными. Вся пещера казалась наполненной пламенем.
Вдруг сделалась такая адская жара, что все живое тут неминуемо должно было погибнуть. Положим, единственными представителями всего живого были только мы с Бэби.
Когда жидкое тело переходит в состояние кристаллизации, то уже само собой, вследствие освобождения скрытой теплоты, является сильное повышение температуры. Тут же, от невообразимо страшного трения, жар сделался настоящий вулканический.
Я и моя верная спутница уцелели лишь благодаря новому геологическому перевороту, бывшему последствием описанного новообразования.
Оба мы полетели кувырком. Хорошо еще, что я попал на медведицу, а не наоборот, а то бы от меня и следа не осталось. При падении у меня было такое ощущение, точно меня крутило вихрем. Вместе с тем, мне казалось, что я вижу звуковые волны, как видят искры, выскакивающие из электрической машины. Эти волны так и мелькали перед моими глазами, как будто разноцветное сияющее море.
В следующую секунду я как бы ослеп и оглох.
Недоставало лишь мне изжариться живьем!
Но этого, к счастью, не случилось.
Страшное давление воздуха откинуло меня на несколько метров в тупик, и там вдруг подуло на меня холодной струей, точно морозным ветром.
И этот ветер сопровождался ужасным ревом. Откуда брался он?
Я не мог пошевельнуться, хотя и был в полном сознании.
Меня сковывало любопытство.
Мне хотелось еще поглядеть на величественное зрелище, не предназначавшееся для глаз смертного; хотелось подсмотреть падающий с свода огненный дождь, расплавленные, вероятно, уже обратившиеся в яшму каменные обломки; подсмотреть, как начнут гнуться возникшие последними базальтовые колонны и будет трескаться их поверхность, причем каждая трещина, при своем возникновении, издаст такой звук, точно бросаются в море гигантские колокола.
Бэби, однако, схватила меня за ворот и оттащила еще глубже в проход.
Но, однако, пребывание в этом коридоре было тоже не особенно приятно.
Когда я захотел подняться на ноги, это оказалось невозможным.
Поднимаясь спиной к базальтовой пещере, я падал навзничь; желая подняться лицом к ней, я летел ничком. Какая-то непонятная сила тянула мою голову к югу, а ноги — к северу.
Этой силой оказалось двойное воздушное течение. Из пещеры несся сирокко в восемьдесят градусов тепла, а из прохода тянулся борей в четыре градуса холода.
Наконец, я догадался лечь на спину Бэби, где оба течения сравнительно уравновешивались.
Но и могучая Бэби должна была собрать все силы, чтобы противостоять напору ветра.
Моя лампочка каким-то чудом не погасла.
Но откуда же брался холодный ветер? Ведь этот проход был тупой.
На этот вопрос скоро получился удовлетворительный и радостный для меня ответ.
Сила базальтового превращения совершила большие перемены и в заслонявших мне путь сланцевых наслоениях.
Аккуратно нагроможденные одна на другую сланцевые плиты теперь лежали в хаотическом беспорядке, с обращенными друг к другу острыми ребрами и краями.
В одном месте, между поднявшимися горизонтально плитами, образовалось треугольное, метра в три вышиной, шатровидное отверстие, откуда проникал холодный воздух, который превращался в настоящий ураган при встрече с горячей атмосферой, которая неслась из базальтовой пещеры.
Из всего этого я вывел заключение, что за сланцем должно находиться свободное пространство, непременно обширное, судя по силе давления воздуха.
IX
Лабиринт и его обитатели
Но здесь меня ожидало новое разочарование.
Горный обвал хотя и проломил поперечную сланцевую стену прохода, но не в прямом, горизонтальном направлении, а лишь так, что беспорядочно разбросанные плиты составляли разветвляющийся лабиринт.
Направо и налево, вверху и внизу зияли передо мной отверстия, когда я дошел до конца тупика. У меня не было иного путеводителя, кроме ветра: из малого пустого пространства он дул тише, из большого — сильнее.